Вернее, его отсутствие.
Мы столько раз обсуждали нашу проблему, что я вообще стал избегать разговоров на эту тему. Возможно, мне не стоило. Может, нужно было продолжать говорить. Или, может, вообще никогда не стоило поднимать этот вопрос.
Потому что я сам начал.
Первым спросил... ты хочешь ребенка?
Я… из всех людей.
Вы можете представить?
Я — нет.
Это не в моей природе, и я никогда не буду хорошим отцом. Но мне хотелось сделать это для нее, потому что я видел радость в ее глазах, когда она смотрела на детей друзей. Всякий раз, когда она обнимала их. Я сердцем чувствовал, что это то, что ей нужно.
Некоторое время думал, что смогу что-то исправить.
Исправить ее.
Если у нас появится ребенок.
Как будто он сможет что-нибудь изменить.
Как будто волшебным образом сможет решить все наши проблемы.
Ничего не вышло. И теперь я знаю, что именно это привело ее к тому, что она сидела на краю нашего окна в эту самую секунду.
Потому что ребенок был семенем, которое я посадил в ее голову. Семенем, которое никогда не прорастет.
Почему? Потому что ее тело было неспособно на это. Так сказал доктор.
Мы пытались много месяцев, а когда прошли тестирование, вот что получили.
Дело было не во мне. Боже, я молился, чтобы было иначе. Я, мать его, просил, чтобы проблема крылась во мне, чтобы она могла двигаться дальше, найти другого мужчину и родить ребенка. Чтобы она, наконец, обрела счастье.
Но это было невозможно.
И теперь мы оказались здесь.
Снова.
Сначала были ножницы.
Затем — ванна.
Теперь — окно.
Каждый раз это что-то новое. Что-то, чем она пытается унять боль.
Сколько раз я смогу ее спасти? Сколько еще она мне позволит?
Когда подхожу ближе, она произносит:
— Не надо.
Задаюсь вопросом, последний ли это раз, когда я вижу ее лицо? Когда слышу ее голос? Этот вопрос приходит мне в голову каждый раз, когда она делает это, и каждая попытка остается очередной трещиной в моем сердце.
— Пожалуйста, спустись сюда. Мы можем поговорить об этом.
— Нет… Мы достаточно говорили. Больше не хочу.
— Мы можем все уладить, — говорю я.
— Не можем. Ничем это не исправить. — Она указывает на живот. — Нас ничем исправить.
Не знаю, почему все стало так. Откуда между нами появилась эта пропасть. Почему мы стали просто двумя сожителями вместо одного целого.
Сглатываю и поднимаю руку, чтобы она остановилась, хотя и не решаюсь подойти ближе, боясь того, что она сделает.
— Просто отдай мне нож, и я обещаю, что сделаю что-нибудь. Мы можем снова пойти на терапию.
— Мы уже ходили. Она не работает. Ничего не помогает. — По ее лицу текут слезы. — Я устала. Надоело это. Жизнь надоела.
— Пожалуйста, не говори так. Ты мне нужна. Этому миру ты нужна.
— Нет, — спорит она, яростно качая головой. — Не нужна. Тебе нужна женщина, которая может дать тебе нечто большее. Кто-то, кто любит себя.
— Но я люблю тебя. Разве этого не достаточно?
— Нет! — кричит она, бросая нож на пол. — Ты меня не любишь. Больше не любишь...
— Конечно, люблю, — отвечаю я, отчаяние просачивается в мой голос.
Она отползает ближе к краю и смотрит вниз.
— Я не верю в это.
Все зашло так далеко?
Неужели ее взгляд на этот мир со мной настолько искажен, что она даже не видит, что перед ней?
— Мне не нужен ребенок. Я хочу тебя, — продолжаю я.
— Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, Томас. Хватит значит хватит. Я больше не хочу этой боли. Мне нужно, чтобы она закончилось. — Она шмыгает носом и мягко улыбается, но улыбка фальшивая. — Я люблю тебя и всегда буду любить.
Кажется, что время останавливается, когда женщина, которую я люблю, отворачивается от меня и выбрасывается из окна.
Я кричу. Громче, чем когда-либо кричал.
Но опустошенность этого крика не успевает достичь ее вовремя.
* * *
Сейчас
— О, Боже мой... — бормочет Хейли, когда я рассказываю свою историю. — Я не знаю, что сказать.
— Я тоже не знаю, за исключением того факта, что мне тяжело об этом говорить.
Она глотает.
— Мне жаль. Твою жену... и что тебе пришлось рассказать мне при таких обстоятельствах.
Улыбаюсь в ответ.
— Все нормально. Думаю, это должно было вскрыться рано или поздно. В этот раз — слишком поздно. Я должен был рассказать тебе раньше, учитывая случившееся.
Потираю руки и касаюсь пальца там, где раньше носил кольцо. Я бросил его в шкатулку, когда похоронил жену, но след все еще остался.
— У меня была жена. А потом ее вдруг не стало. И это сломало меня. Разбило на миллион кусочков, которые я постепенно склеивал, но они так и не стали одним целым. И теперь ты знаешь, почему я никогда не пытался снова флиртовать.