— Гы, — понял его Карнагири.
Утром, проспавшись, подлечившись, позавтракав, и оплатив счета, отряд собрался на совет. Открыл его казначей. Обойдя поставленный в центре комнаты стол, Карнагири вернулся к своему месту и объявил главную новость — деньги кончились. Народ задумался, осмыслил, и пожал плечами. Если отжать лишнее и выделить главное, все сводилось к тезису — никогда красиво не жили, так и нечего привыкать. Конечно, в устах Лариэля подобное смотрелось неуместно, но, если бы его спросили, он бы ответил в том духе, что жить он начала недавно, а до этого существовал в золотой клетки, да еще и в качестве чего-то вроде куклы-голема.
— Предлагаю наняться в охрану каравана и продолжить путь. Нас ждет Почечуй, — высказался Василий, назвав город-крепость на орчий манер. Слышал он когда-то это слово, еще в прошлом мире слышал, только значения вспомнить не мог.
— Согласна, — кивнула Ло.
— А почему мы вообще идем к оркам, товарищи? — спросил Фелих.
— Мне надо стать Великим Шаманом и получить специализацию Гворящим с духами. Но, скорее всего, придется стать Повелителем духов. Я храню душу брата, — приложил руку к груди Василий. Он не может уйти не исполнив клятвы…
— В-в-васечка, а яд-д-дрышко д-душ…
— Да, ушастый, оно сохранилось, брат умирал и провел ритуал…
— Ты хочешь сказать, что можешь в любой момент… — Ло прикрыла ладонью рот, в ужасе смотря на Василия.
— Не все так плохо, брат был очень силен и многое умел. У нас есть время.
— Но тэрять понапрасну эго нэ стоит, — негромко, но внушительно, хлопнул ладонью по столу Карнагири.
— Раз такое дело, тогда не будем терять время, товарищи.
— Я слышал, в Почечуечки есть Великий шаманчик, но это было давненечко, может быть он уже и Повелителем стал, — поднялся следом за Фелихом Лариэль. — Младшенькая веточка нашего домика ему заказик делала. Только не помню, как его зовут.
— Вошь Блохастая его зовут. Точнее завали в то время, когда он только-только ВШ стал и с братом пересекся.
— Может быть мне письмишечко сестричкам написать?
— Не надо, если Вши в Почечуе не будет, тогда, может и пригодятся связи твоего дома, — отказался Василий, не желающий светиться перед сильными мира сего. Тем более сейчас и особенно так. Помочь-то без сомнения помогут, но наверняка попробуют прибрать.
— Идэм в гыльдию, узнаэм о караванах, — забросил на плечо секиру Карнагири. Он не рассказала о встрече с соотечественником, но вернулся с нее бодрым и собранным. Даже каким-то заряженным на действие. Видимо хорошо пообщался, вот и воодушевился.
Возражений не последовало, и отряд, собрав пожитки, покинул таверну. Пройдя через сутолоку центральной площади, компания ввалилиась в холл гильдии и сразу разделилась. Василий с Карнагири направилась к клеркам, остальные пошли проверить доску с объявлениями. Увы, но разношерстную компанию без репутации и рекомендаций никто нанимать не желал. Во всяком случаи клерки ничего не предложили, и пришлось сбивать ноги, обходя подавших объявление купцов.
— Кажется здесь, — сверился Василий с кривой, нарисованной от руки схемой на листе.
— Нэ спросэм, нэ узнаэм.
— Фелих, стучи, — кивнул на обшарпанные ворота Василий.
«Бум-бум-кххр-шмяк», — дверь в створке ворот изволила сломаться на третьем ударе и упасть. Фелих тут же принялся оправдывать, что он не специально и вообще слабо стучал, но его остановил Карнагири, заявив, что петли давно прогнили.
— И досочки все старенькие, иссохщиеся, — добавил Лариэль.
— Идем, — дернул плечом Василий, первым входя во двор.
Тут-то и появилась у Ло возможность продемонстрировать в очередной раз навык владения кнутом. Стоило отряду оказаться внутри захламленного подворья и подойти к центральному дому, как из окна выпрыгнул тип в дорогом, но давно уже обветшавшем халате. Вот его-то и заорканила Ло.
— Я все верну! Дайте только до Почечуя добрать! Я уже товар собрал. И денег мне там должны! Хватит закупится и в столице распродаться, — принялось умолять пытавшееся сбежать тело, безошибочно вычленившее главного и бодренько к нему поползшее.
Василий подобного не ожидал, от чего растерялся и упустил момент, а потом стало поздно — сапоги оказались захвачены, зацелованы и обильно политы слезами.
— Да отцепите вы его от меня! — отчаялся освободиться самостоятельно Вася.
— Не губите! Я все вернууу… — активно брыкался, по-видимому, купец, скорее всего решивший, что сейчас его оттащат и зарежут, а потому ни в какую не желающий расставаться с эфимерной защитой, которую, вероятно, он видел в нежелании главаря пачкать обувь кровью.