Через сотню метров он свернул в арку. Тут-то я и прихлопнул его по плечу и развернул спиной к стене.
– Вы ч-ч-что себе поз-з-зволяете? – промямлил он, заикаясь.
– Документы, – сунув под нос удостоверение, гаркнул я.
Судорожно хлопая по карманам, паренек выудил кошелек и протянул его мне:
– Вот, возьмите. У меня только двести рублей, я ничего не делал…
– Заткнись.
Открыв кошелек, я бегло прочитал имя, фамилию и дату рождения на водительских правах. Пресняков Кирилл, восемьдесят восьмого года рождения. Память у меня фотографическая, поэтому я вручил имущество рыжего ему в руки.
– Девушка, – прокаркал я, – Не приближайся к ней. Увижу, удавлю. Ясно?
– Яс-с-сно.
– Свободен, – кивнув в переулок, я отступил на шаг и усмехнулся, когда бедняга резво побежал от меня в сторону двора. Через минуту – клянусь, не вру – я услышал, как с грохотом захлопнулась подъездная дверь.
Вернувшись в машину, схватился за сотовый и позвонил Стасику. Сообщив ему данные парня, я попросил пробить его по всем базам и прислать мне отчет.
Он просто мне не понравился. И еще мне не понравилось то, что Романова-Светлова улыбалась ему. И вообще, пусть девка учится. А шуры-муры после получения диплома крутит. Она как раз на красный тянет.
Глава 7
Греет душу чужое горе
А свое на миг притаилось
Грею ноги в песке у моря
Ничего опять не случилось
То ли небо стекло на землю
То ли небо стеклом покрылось
Ну, а если разницы нет
То зачем же мне это снилось?
Илона, наши дни
… – Илона?
– А, что?
Встрепенувшись, я повернулась к Кириллу и вздрогнула, увидев впереди очертания Пулково.
– Ты так и не сказала, на сколько едешь?
– На две недели. Или на три, – пробормотала я, гадая, на месте ли Тимур или мне придется ждать его.
Наверняка ведь на месте – закон подлости никто не отменял.
– Билеты у Агеева, – добавила я, разглядывая в окно здание аэропорта, которое надвигалось на меня, словно стена.
Или это просто из-за того, что мне придется сидеть с ним бок о бок семь с лишним часов. После того, как он меня поцеловал. И после того, как он делал вид что ничего не произошло почти две недели после этого.
– Твой начальник?
– Угу.
Кир задумчиво хмыкнул и потер подбородок, тут же вернув руку на руль. Бросил на меня короткий взгляд и натянуто улыбнулся.
– Так значит ты летишь с ним?
– Игорь – его лучший друг, – поймав озадаченный взгляд, я нахмурилась, – Я лечу к сестре, а сестра живет с Игорем… В общем, это слишком сложная история. Долго рассказывать.
– Расскажешь? Когда вернешься? – он изогнул бровь и подмигнул мне, от чего я нервно улыбнулась.
– Да, конечно.
– Все хорошо?
– Просто нервничаю перед полетом.
Кирилл взял мою ладонь и уже привычным жестом поцеловал кончики пальцев. Он держал руку до тех пор, пока не подъехал на парковку и не поставил машину; а затем вышел и открыл мне дверь. Выгрузив чемодан из багажника, обнял меня за талию и потянул ко входу.
– Дальше я сама, – промямлила я, – Тебе не обязательно провожать меня.
Чуть отстранившись, Кир нахмурился и посмотрел на мой чемодан, а затем на меня.
– Справлюсь, – я привстала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку и стерла помаду, что осталась на веснушчатой коже, – Скоро посадку объявят с любом случае. И не попрощаемся толком.
– Точно?
– Точно.
– Ладно. Иди сюда, – отпустив ручку чемодана, он обхватил меня обеими руками и прижал к себе.
Улыбнувшись, Кир наклонился и мягко поцеловал меня в губы. Я вздрогнула от того, что до сих пор ощущала контраст его поцелуев и того-единственного, который состоялся в офисе и…
Стоп. Не думай, просто не думай.
Поднявший на третий этаж, сразу ощутила присутствие Агеева. Точнее, его взгляд – только под ним я чувствую, словно мой живот сдавливает, а кожу натягивает до боли и скрипа. Бегло оглядев зал, нашла его – одиноко сидящим и смотрящим прямо на меня.
Мне пришлось призвать все свое самообладание, чтобы сохранить твердую походку, пока я лавировала между потоком людей и шла в его сторону, таща за собой чемодан. Тимур, черт бы его побрал, был идеален в черных джинсах и черной футболке с длинным рукавом. Идеален со своей щетиной на лице и темными, почти черными глазами. И даже его типичная усмешка была идеальной.