Волна дрожи прошла по моему телу, когда он произнес это слово на букву «Т» и, похоже, Агеев это заметил. Мягко отстранившись и отпустив меня он прочистил горло:
– Мне правда жаль, что я так сказал, – перекатившись на спину, он закрыл глаза и потер лицо, – И я правда не знаю, что на меня нашло тогда.
Я тоже перевернулась и сейчас мы лежали плечом к плечу. В голове у меня до сих пор звучало его сиплое: «трахаю» и мои ноги непроизвольно сжались от болезненного ощущения чуть пониже пояса.
Знаю, что повторяюсь, но – что со мной такое?
– У тебя что-то есть с тем мальчишкой? – осторожно спросил Агеев, приоткрыв один глаз и покосившись им в мою сторону.
– Кирилл просто ухаживает за мной, – я пожала плечами, – А что?
– Он мне не нравится, – Тимур сморщил нос и повернул голову, посмотрев на меня с ухмылкой, – Можешь себе представить?
– Ерунда какая-то. – пробормотала я.
– Угу.
Мы замолчали. Я изучала вентилятор, висящий на потолке и нахмурилась, когда Агеев рывком поднялся и легонько толкнул мое бедро ладонью.
– Перемирие?
Пожав плечами, приподнялась и села, чуть отодвинувшись от него. Тимур вскинул брови и приподнял подбородок, ожидая ответа.
– Перемирие. Только больше так не делай.
– Как? – он усмехнулся, пробежав по мне взглядом.
– Просто держи себя в руках, ладно? – отодвинувшись еще дальше, я подобрала ноги и обхватила колени руками, – Я не умею играть в игры. И мне было бы проще, если бы наши отношения оставались сугубо деловыми, – вздохнув, я отвернулась, ну выдержав тяжелого взгляда, – Ну, может быть, чуточку легче было бы если бы мы могли общаться, как нормальные люди.
– Попробуем, – тихо отозвался он.
Тимур, наши дни
Кровать противно скрипнула подо мной, когда я привстал и потер лицо – сна ни в одном глазу. Игорь появился внизу пару часов назад – взял какие-то таблетки и, тихо пробормотав что-то о мигрени, удалился. Илона, после нашего разговора, так и не выходила из своей комнаты, сказав, что хочет почитать. Ума не приложу, что она читает, потому что кроме глянцевых журналов я ничего у нее не видел.
Я бы посидел на балконе, да только у Лазарева давно развилась паранойя – он ставит дом на сигнализацию каждую ночь и будить всех как-то не хочется. Решив размять ноги, вышел из комнаты и побрел по коридору. У двери комнаты Илоны остановился – изнутри доносился какой-то странный звук, похожий на жужжание.
Замерев, прислушался, но так и не понял природу этого шума. Стукнув для приличия один раз, опустил ручку и вошел в спальню, сканируя помещение взглядом.
Илоны в комнате не было, а вот источником звука оказался ее мобильник. Подойдя к кровати, я посмотрел на экран и скрипнул зубами. Дальнейшее объяснить логически не могу, но из песни слов не выкинешь…
Я снял трубку и тихо пророкотал своему собеседнику:
– Она занята.
На том конце провода воцарилась тишина. Затем некто, именуемый Кириллом, прочистил горло и имел наглость произнести:
– Тогда я перезвоню.
– Не стоит, – отрезал я.
– А это уже не тебе решать, – этот мудак фыркнул, – В любом случае я просто хотел пожелать спокойной ночи.
– Я обязательно ей передам.
Сбросив вызов, я швырнул трубку на прикроватный столик и чуть не снес ночник. Подхватив несчастный, поправил абажур и сел на кровать, потирая шею. Из коридора послышался скрип ступенек, а затем раздались шаги и удивленная Романова застыла на пороге.
Да, я знаю, что это ее комната. И я вроде как не должен здесь быть – сидеть на ее постели, как долбанный маньяк.
– Тимур?
– Не спится что-то, – ляпнул первое, что пришло в голову, – А ты где шастаешь?
– Воды захотелось попить, – она осторожно обошла кровать и остановилась, обхватив себя руками, – Что ты здесь делаешь?
Усталость навалилась на плечи, так резко, что я опустил голову. Затем на кой-то хрен лег на покрывало и, вытянув ноги, положил под голову подушку.
– Расскажи мне что-нибудь? – тихо попросил я, закрывая глаза.
– Ты же не собираешься здесь спать? – Романова осторожно забралась под одеяло, устраиваясь на своем законном месте, держа небольшую дистанцию.
– Я уйду, просто… – вздохнув, я поднял руки под голову, ощущая непривычную слабость, – Скучно тут как-то. Игорь носится с твоей сестрой, нам даже поговорить толком не удается.
– Ну, Оля не очень легко переносит беременность, – прошептала она, – Если честно, я боюсь за нее.
– Он тоже, – я приоткрыл глаза и посмотрел на нее, – Он очень сильно ее любит. Как одержимый. Знаешь, – прочистив горло я посмотрел на свои ноги и нахмурился, когда в свете прикроватной лампы мои на-забудьте-эту-часть-полированные ногти блеснули, – Я никогда не видел его таким, до встречи с ней. Я даже не думал, что Лазарь может потерять голову из-за какой-то девчонки.