Я с ужасом уставился на стену, за которой они разговаривали и покачал головой. Заявление слишком серьезное, чтобы быть шуткой и похоже в семейной идиллии наступила черная полоса.
На втором этаже раздались тяжелые шаги Лазарева, и я спрятался в темном углу под лестницей. Над головой противно заскрипели ступеньки, когда Оля шикнула на сестру и сладким голосом пропела:
– Игоряша, а мне сегодня 3д узи сделали. Есть фотки!
– Показывай, – рассмеялся мой друг.
Слыша, как они вдвоем поднимаются по лестнице я судорожно соображал, что делать дальше. Когда на втором этаже хлопнула дверь, и следом за этим воцарилась тишина, я вышел из своего укрытия и прошмыгнул на кухню.
Без ста грамм не разберешься, как говорят в народе. Открыв холодильник, я не нашел алкоголя и устало потер затылок. Когда за спиной раздался тонкий голосок, я вздрогнул и застыл, как вкопанный.
– Ты все слышал, да?
Развернувшись, уставился на Романову. Она стояла, обхватив себя руками в дверном проеме и смотрела на меня широко распахнутыми глазами, кусая губу и нервно дергая ногой. Я тоже молча уставился на нее, кажется, даже дыхание перехватило от отчаянного взгляда, направленного в мою сторону.
Что сказать? И нужно ли вообще? Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я заскрежетал не своим голосом:
– Хочешь поговорить?
Медленно, очень медленно, Илона кивнула.
– Бери купальник и поехали.
Снова кивок, а затем она отвернулась и быстро побежала на второй этаж. Пока она переодевалась, я взял из по-прежнему открытого холодильника две бутылки безалкогольного пива и подхватил в прихожей ключи от машины. Солнечные очки Лазарева лежали на тумбочке, я водрузил их на нос, и открыл дверь, когда шаги Романовой раздались сверху.
– Жду в машине, – крикнул, закрывая за собой дверь.
Почему-то хотелось сбежать из дома, который был похож на крепость со всеми этими датчиками. Я не понимал, что не так до этого момента. Теперь понял.
В воздухе осязаемо сквозило безысходностью.
***
Мы ехали молча, только потоки воздуха из приоткрытого окна гудели в салоне. Когда я припарковал машину у смотровой площадки и вышел на улицу, первым делом скинул футболку и бросил ее на сидение – солнце сегодня палило нещадно. Махнул на дорожку, ведущую к песку и порадовался, что выбрал место подальше от центра пляжа. Народу, конечно, было немного, но мне почему-то хотелось уединения. Подозреваю, что не мне одному.
Большие волны перекатывались на берегу – вода действительно неспокойная. Резкие порывы ветра охладили нагретую солнцем кожу, и я заметил, как руки Романовой покрылись мелкими мурашками. Добравшись до песчаного берега, мы вдвоем остановились в нескольких метрах от воды и посмотрели друг на друга.
Я не решался завести разговор о том, что произошло в доме; Илона тоже молчала. Заприметив сухой камень, торчащий из песка, я подошел к нему и опустился, подтягивая к себе одно колено.
– Какое у тебя было звание? – спросила девушка, глядя вдаль.
– Лейтенант.
– А награды у тебя есть?
– Есть. Но я не хочу о них говорить, – пожав плечами, зарыл пальцы ноги в песок и поморщился от прохлады.
– Почему? – Илона бросила на меня любопытный взгляд и снова отвернулась.
– Потому что, – вздохнул я, – Наградами, полученными на войне, не принято хвастаться.
Девушка тихо хмыкнула, но настаивать не стала. Помолчав, я посмотрел на набегающие на берег волны.
– Медаль за отвагу мне дали за спасение сержанта и еще четверых бойцов. Колонна попала под обстрел, раненых выносили фактически на себе – пока не подъехал БТР, – я зажмурился и тут же открыл глаза, когда перед ними замелькали те картинки, – Санитар только поступил на службу и был в шоке, пришлось колоть обезболивающее самому. Водитель ЗИЛа, шедшего перед нами получил две пули в ногу – тоже самому пришлось вытаскивать, зашивать и перевязывать.
– Понимаю теперь, почему таким не принято хвастаться…
Сделав несколько шагов к кромке воды, она обхватила себя руками и потрогала воду кончиками пальцев.
– Ты же хотела искупаться? – спросил, когда она отступила назад.
– Холодно.
Тихо хмыкнув, я поднялся и подошел ближе, вставая за ее спиной. Илона надела тонкое платье бледно-желтого цвета и, если честно, этот цвет совсем не подходил ее коже. На шее болтались завязки и когда я потянул одну из них, она вздрогнула.
– Что ты делаешь? – резко развернулась, подхватывая бретельки, но я отвел ее руки в стороны.
– Давай искупаемся, – просто предложил я.