И будь я проклят, но когда Лазарев надевал кольцо на безымянный палец своей жены, а ладонь Илоны крепко сжала мою, мне показалось, что я такую встретил.
Илона, наши дни
Говорят, что на свадьбах всегда плачут – недалеко от истины. Я с трудом сдерживалась всю церемонию, но пара слезинок покатились по щекам, когда прозвучало почти торжественное: «You may kiss the bride» и губы Игоря накрыли рот Оли.
Они целовались недолго и почти целомудренно, а когда оторвались друг от друга оба улыбнулись так широко, что в помещении стало светлее.
– Жена, – произнес Лазарев.
– Муж, – шепотом ответила моя сестра.
Агеев рядом тихо выругался, я шикнула на него. Потянув мою руку, он прижал меня к себе и хмуро посмотрел на меня, но я лишь молча покачала головой.
И тут он наклонился и быстро мазнул губами по моей щеке. Я вздрогнула, но он тут же отстранился, широко улыбаясь повернувшимся к нам Лазаревым.
– Ну что, брат, поздравляю, – отпустив мою руку, Тимур протянул ладонь Игорю, – Береги ее.
– Обязательно.
Мужчины обнялись, громко хлопнув друг друга по плечу. Ольга смахнула слезинку и потянулась ко мне.
– Я люблю тебя, – прошептала она мне на ухо, – Спасибо, что была с нами в этот момент, сестренка.
– Я тоже тебя люблю, – мой голос дрогнул, в носу нова защипало, и я самым глупым образом разрыдалась у нее на плече.
– Эй, – отстранившись, Оля посмотрела на меня и вытерла мои слезы большим пальцем, – Не реви.
– На счастье, – отмахнулась я.
– Ну что, Романова. Ты мне теперь кто?
– Свояченица, – улыбнулась я.
Лазарев сгреб меня в охапку и крепко сжал в объятиях, оторвав от пола. Я взвизгнула, и рассмеялась, взъерошив ему волосы, едва мои ноги снова оказались на твердой поверхности.
– Ты же понимаешь, как неловко теперь нам будет вместе работать? Ты мой зять и начальник. Нехорошо.
– Да по@#й.
– Игорь, мы в храме Божьем, – закатила глаза Ольга, дав ему мягкий подзатыльник.
– Началось, – Агеев фыркнул и покачал головой, – Уже командуешь, хатын кыз?
Сестра показала ему язык и Тимур улыбнулся. Приобняв Олю, он что-то прошептал ей на ухо, и она покраснела. Игорь заметил это и потянул ее за руку к себе, злобно зыркнув на друга.
– Тимур, – с укором произнесла Оля, – Это грубо. Но я обдумаю твое предложение.
– Что ты сказал?
Агеев пожал плечами:
– Пусть это останется нашим маленьким секретом с твоей женой.
– You are next? – хмуро спросил мужчина, стоящий у алтаря.
– No, – хором воскликнули мы с Тимуром.
Игорь хохотнул и игриво подергал бровями, глядя на друга. Тот отмахнулся и посмотрел на меня привычным суровым взглядом.
Дернувшись, Лазарев засунул руку в карман брюк и посмотрел на экран мобильника.
– Фотограф здесь.
Засуетившись, Оля поправила фату и локон, выбившийся из прически. Сделав несколько снимков в церкви, мы выдвинулись в бухту неподалеку. Я и Тимур наблюдали за фотосессией в молчании; кстати, он любезно накинул на меня свой пиджак – с океана дул сильный ветер.
– У Лазарева нет родителей? – полюбопытствовала я, чтобы развеять затянувшуюся тишину.
– Его мать вырастила одна. Умерла, когда Игоря захватили в плен в Чечне. Сердце не выдержало, – хмуро ответил Агеев.
– О. Грустно.
– Да. Ему сообщили, когда он возвращался на гражданку, – Тимур вздохнул и покосился на меня.
– Страшно, наверное, знать, что тебя никто не ждет дома, – протянула я, глядя на пару, стоящую неподалеку.
– Да, страшно.
– А ты? Твои родители?
– Живы-здоровы. Живут в Казани. Навещаю пару раз в год, чаще не получается.
– Ты давно в Питере? – я не смогла усмирить разыгравшееся любопытство.
– Как вернулся со службы. Меня сразу взяли в убойный, проработал в опергруппе семь лет.
– Почему ушел?
– Оказалось слишком. Для меня, – пожав плечами, он продолжил, – Потом Лазарев вернулся и предложил работать вместе, – кивнув на друга, Тимур бросил на меня многозначительный взгляд.
– Понятно.
– Не хочешь сфотографироваться? – неожиданно спросил он, – На память.
– Ну, можно.
Громко свистнув, Агеев обратил на нас внимание и указал пальцем на меня и на себя. Фотограф прытко подбежал к нам и поднял камеру, освещая вспышкой.
Горячая рука Тимура притянула меня к его не менее горячему телу, и он, чуть развернувшись, прижался ко мне. Я подняла голову и посмотрела на него с удивлением, судорожно вздохнув, когда он наклонился и поцеловал – в губы.