– Ну да, ну да… И что, одна уезжала-приезжала?
– Конечно, – удивленно заморгав, Станислав нахмурился, – А с кем еще?
– Да так, – рассеянно промычал я, – Значит у Ларисы все плохо?
– Хорошего мало. Может расскажем уже? Все-таки информации собрали достаточно.
– Расскажем, обязательно расскажем.
– Ну, тогда я пойду?
– Иди.
Стас быстро поднялся на ноги и так же быстро ретировался, перебросившись парой слов с Илоной. Я же уставился в график, устало вздохнул и принялся за работу – пять встреч и одна из них в отделении у Старикова.
То, что Романова прибывала и покидала офис в гордом одиночестве заинтересовало, но что делать с этой информацией я не знаю. Пока.
Илона
– Да чтоб тебя! – прошипела я, опускаясь под стол.
Любимая позолоченная ручка неудачно закатилась в дальний угол стойки. Кряхтя и чертыхаясь, я наконец-то дотянулась до писчего инструмента и, радостно щелкнув кнопкой, отползла назад и поднялась на ноги.
– Все в порядке? – изогнув бровь, Агеев оглядел меня с головы до ног.
От удивления я вздрогнула и его лицо сразу поменяло выражение – с игривого до привычно-сердитого.
– Да. Ручка закатилась.
– Другие есть, – опустив взгляд на подставку с канцтоварами, Тимур снова посмотрел на меня.
– Эта любимая, – буркнула я.
– Ясно. Я в отделение.
– Вас никто не держит.
Агеев закатил глаза, досадливо вздохнул, но проигнорировал мою колкость. Затем, убрал руки в карманы брюк и отвернулся. Из-за плеча он тихо бросил:
– Нам надо поговорить. Я заеду вечером.
И зашагал быстрым шагом, не дав возможности достойно ответить: «Нет».
Прищурившись, я схватила стопку бумаг с отчетом от Лары. Не глядя, с яростью скрепила их вместе, не заботясь о том, что стучу кулаком по степлеру слишком громко. Подписала – перепроверила еще вчера и теперь все сошлось – в отчете была допущена одна ошибка, но из-за нее на выходе ничего не сходилось. Повезло, что новоиспеченный главбух оказался толковым и быстро эту ошибку обнаружил.
Да и не буду лукавить – как человек Лариса мне понравилась. Она как-то сразу стала своей после пяти минут разговора, а уж ту помощь, которую она оказала, пока мы отсутствовали, оценить просто невозможно.
Поглядев на дверь начальника, а затем выглянув в коридор я, недолго думая, схватила свою сумку и побрела к лифту. Полагается же мне отдых за три нервных дня? Полагается, еще и литр жирного молока не помешал бы. Агеев, ушедший в запой и не отвечающий на звонки; паникующие клиенты и Лазарев, который впервые в жизни тверды голосом потребовал проверить друга.
Проверила на свою голову. Мало того, что полюбовалась на состояние, которое с детства ненавидела – в мозгу сразу всплыли воспоминания из детства и свиньи-родители, что по крови. Так еще и шалавой обозвали.
Нет, этого я спускать не буду. Зачем начинать отношения, которые похожи на качели? То кнут, то пряник и не понять, когда ударит, а когда приласкает. Я не считаю себя царевишной, но в моем понимании между мужчиной и женщиной как минимум должно присутствовать уважение. А когда так…
Да ну его. Не хочу. Не надо мне такое. Вообще никакое не надо – слава Богу, Кирилл оказался адекватнее Тимура и спокойно выслушал меня у подъезда, проводил до двери, махнул рукой на прощание и подмигнул – мол, не пропадай, однокашница.
От обиды, с силой сжала руль, и кожа скрипнула под пальцами. Всхлипнула, но тут же прогнала от себя навязчивые слезы – не буду реветь из-за какого-то придурка. Пусть живет, как хочет и делает, что хочет. Думает, что хочет – Бог ему судья. Я потерплю до возвращения Игоря, а если совсем невмоготу станет, найду другую работу. Не буду мучиться, себе дороже.
И да, увидеть Тимура сегодня было сродни удару под дых – собранного и привычно строгого. Не чета Тимуру вчерашнему – небритому, валяющемуся на диване среди пустых бутылок. Как два таких абсолютно разных человека могут уживаться в одном?
Вот и я не знаю.
Квартира встретила сквозняком – утром оставила открытым окно. Чайник на плите благополучно засвистел, через положенные семь минут и вот горячий ароматный жасминовый чай дымится и обжигает горло. Сервиз ведь так и не убрала – понравилось пить из красивой посуды, вертеть в руках аккуратную низенькую чашку и разглядывать синие узоры на белых стенках. За окном питерская слякоть; на подоконнике одна из книг по маркетингу, что приобрела пару месяцев назад, да так и не открыла. Вечер неторопливо перетек в ночь, веки начали тяжелеть, и я засобиралась спать.