Именно в этот момент в дверь позвонили.
Сразу вспомнила обещание Тимура заехать и от досады скрипнула зубами. Утиное кря-кря продолжало грохотать на всю квартиру, а затем удары посыпались по двери, вперемешку с громким и не совсем внятным:
– Открой!
С губ слетело матерное словцо – хоть и не использую никогда подобные выражения, но тут не сдержалась. С кем поведешься… Прошаркав тапками по полу, я в взглянула в глазок, хотя голос без сомнений был мне знаком. Устало прислонилась лбом к холодному металлу и опустила ладонь на ручку, но опустить так и не смогла.
– Илона, – протянул Агеев чуть тише, – Открой пожалуйста.
– Чего ты хочешь?
– Поговорить. Просто поговорить.
– Не надо, Тимур, – вздохнула и снова посмотрела в глазок – он принялся ходить по площадке, как загнанный зверь.
Что соседи-то подумают…
– Открой, – тихо, но я расслышала.
– Уходи.
– Не уйду. Я напился снова… Как сюда доехал не знаю, но обратно точно не поеду.
Агеев уселся на ступеньку, потирая непривычно лысую макушку ладонью. Покачав головой, я отодвинулась от двери и тихо буркнула:
– Ну, ночуй тогда в подъезде, алкоголик.
Гордо подняв голову, скрылась в комнате и легла на расстеленный диван. Взбила подушку, повернулась набок и накрылась одеялом, невольно прислушиваясь к звукам из подъезда. Тишина.
Ну и чудненько, главное, чтоб не буянил. Хочет спать на ступеньках, пусть спит – большой мальчик уже. И я ему не нянька.
Не нянька ведь? Тогда какого, простите, встала и побрела открывать дверь?
Сразу вспомнился эпизод из «Иронии судьбы» – Тимур привалился боком к стене, и обхватил себя руками. Рассеянным взглядом посмотрел на меня и ухмыльнулся – победил гад и знает это.
– Входи.
Незваный гость поднялся на нетвердые ноги и, шатаясь, шагнул ко мне. Я потеснилась, впуская его и закрыла дверь.
– Ванная там, – махнув рукой, я прошла мимо, – Если не умоешься и не прополоскаешь рот, спишь на полу. На кухне. Второго одеяла у меня нет.
– Понял, – медленно моргнув, Тимур поплелся в заданном направлении.
Я же снова устроилась на диване, правда теперь глядела в потолок и хлопала себя по лбу – ну дура, точно дура. Какое вообще мне дело, пьяный он или нет; на площадке ночует или в постели? Решив сделать вид, что мне все равно, я легла набок и постаралась угомонить колотящееся сердце, понадеявшись на то, что Тимур просто ляжет и уснет.
В ванной выключилась вода; затем скрипнула дверь и щелкнул выключатель. Тяжелые шаги медленно приближались к моему нетронутому никаким другим мужчиной дивану и, задев кресло, Тимур рухнул рядом. Я бросила ему угол одеяла, вздохнула и закрыла глаза.
– Спишь?
Отвечать не стала. Поворочается и отстанет. Во всяком случае, я на это надеюсь.
– Спишь, наверное, – невнятно забормотал он, – А я вот не сплю. Только по пьяни, и то не сон, а так… Ерунда какая-то. Ты знаешь, хатын кыз, – запнувшись, вздохнул и продолжил, – Я в Испании впервые почувствовал себя нормальным. Ну какая у меня жизнь была? То казармы, то пекло чеченское, то больница, то отделение. У меня и бабы-то толком не было, так… Какие-то вертелись рядом, но что б по-нормальному отношения завязать – ни с кем. Да и не умею я. Вон, Лазарев, и тот женился. А я что? Кто захочет такую-то рожу каждый день видеть.
Я нервно дернулась, но Тимур не заметил – лишь продолжил говорить:
– Знаешь, Илонка, смешно сказать, но ты ведь для меня как удар молотком по голове оказалась. Пригляделся к тебе и понял, что всю жизнь прожил, как неприкаянный. И подумал, а что если бы такая как ты рядом была? Может… Ну, если бы я не испоганил все? Может мы смогли бы, как думаешь?
– Спи, Тимур, – прошептала я, проглатывая тяжелый ком в горле.
– Да, посплю… Посплю. С тобой получается, – снова вздох, тяжелый, очень тяжелый, – Ты прости меня, старого дурака. Обижаю тебя, но я не нарочно. Нехотя. Не думаю, что говорю, а потом понимаю, что перегнул. Ты не заслуживаешь, понимаю. У тебя еще вся жизнь впереди и все будет. И лучше кто-то будет. Правда от одной мысли тошно, но я переживу. Наверное.
Он замолчал, а я крепко зажмурилась, но все-таки пролила несколько слезинок на подушку. Прислушиваясь к его дыханию, убедилась, что Агеев уснул и осторожно повернулась к нему. Из незашторенного окна бил голубоватый свет и я, приподнявшись принялась разглядывать мужское лицо, которое даже во сне оставалось напряженным. Несколько бисеринок пота скатились к его вискам, и я машинально стерла их пальцем. Тимур, не открывая глаз, схватил мое запястье и прижал ладонь к своей щеке, а потом повернул голову и поцеловал кончики пальцев. Открыв глаза, он посмотрел на меня сонным взглядом и вяло улыбнулся.