Я не знала, что так легко решаются судьбы. Что так легко отобрать чью-то жизнь – всего лишь легким движением головы, опущенным подбородком и на моих глазах застрелили человека.
Это не было громким. Я даже не услышала, лишь вздрогнула от эха, что отразилось от стены за спиной и осело прямо в животе – ледяное и тяжелое.
Тимур не сказал ни слова. Молча откинул тело, которое просто стекло на пол с глухим звуком. Молча вынул магазин и положил оружие на пол. Молча достал перочинный нож из кармана и молча, не издав ни звука, воткнул его себе в ногу.
На синих джинсах медленно расползалось кровавое пятно, отнимая все остатки моего разума. Я смотрела, как ткань окрашивается в темно-красный цвет и, кажется, не дышала, когда хромая, Агеев шагнул ко мне. Он вытащил лезвие и наклонился, а я закрыла глаза.
Это просто сон. Просто страшный сон…
Руки безвольно повисли, когда веревка исчезла. Я почувствовала, как она лопнула и услышала этот звук – резкий хлопок, показавшийся слишком громким, даже громче выстрела. Рухнула на матрас, не стесняясь рвотных позывов. Тимур вытер нож подолом своей футболки и вложил его в руку Кирилла, а затем достал мобильный:
– Андрюх, нужна помощь. Адрес скину сообщением. И скорую сюда отправь тоже.
Его руки были горячими, когда подхватили меня и медленно запахнули разорванную блузку. Знакомая мужская грудь была твердой и там внутри размеренно билось сердце, успокаивая громкими ударами.
– Слушай внимательно, – тихо проговорил Агеев, раскачиваясь со мной из стороны в сторону, сидя прямо на полу, – Он меня ранил, поэтому я защищался. Запомни: нож, потом пистолет.
– Нож, потом пистолет, – сдавленным шепотом повторила за ним.
– Стариков меня прикроет, но тебе все равно придется прийти на допрос…
– Нож, потом пистолет, – снова повторила я.
– Все будет хорошо, хатын кыз. Все будет хорошо.
И тогда я поняла, что это не было сном. Это произошло со мной на самом деле.
Тимур
Час спустя в подвал спустился Стариков. Осматривая обстановку хмурым взглядом, он задержался на ноже, который я небрежно всунул в ладонь Преснякова и пристально посмотрел на меня.
– Самооборона?
Я кивнул.
– Оружие зарегистрировано?
– Да.
– Это хорошо. Скорая уже в пути.
Вытащив из кармана сотовый, Андрей вызвал своих ребят из отдела. Илона по-прежнему прижималась ко мне, вцепившись в шею и дрожа, как осиновый лист. Едва в крошечном окне под потолком блеснули синие маячки, я передал Романову Андрею, а сам с трудом поднялся на ноги и поковылял следом, игнорируя боль в бедре и прилипшие к коже джинсы.
– Агеев! – окликнул Стариков возле машины скорой помощи, – Постой. Пару вопросов для протокола, остальное оформим сами.
Хмуро посмотрев на приятеля, я перевел взгляд на выползающих из подъехавшего уазика оперативников. Один из них достал чемоданчик из багажника и пошел к дому. Второй поравнялся с нами, держа в руках бумаги, и Андрей, чуть поморщившись при взгляде на мою ногу, коротко кивнул.
– Вкратце: что произошло?
– Вкратце не получится, – усмехнулся я, – Илону похитили вчера вечером.
– Убитый?
– Да.
– Как ты их нашел?
– Нашли его машину, она стояла на Лиговском. Когда объявился водитель, оказалось, что Пресняков отдал ее приятелю, на время.
– Пытался запутать след, значит, – протянул Андрюха, – Так, и что дальше?
– Дальше Стас пробил все адреса, связанные с… – я запнулся, подавляя гнев, – Этим. Парни проверяли квартиры его и родителей. А я поехал сюда – дача, доставшаяся ему от бабки. Услышал крики, выбил окно и проник в дом.
– Звук разбитого стекла не отвлек преступника? – подавший голос мгновенно стушевался, когда Стариков бросил на него грозный взгляд.
– Она очень громко кричала, – прохрипел я, – А он был очень занят.
Мое лицо онемело от гнева, зубы скрипнули друг о друга, а костяшки пальцев хрустнули слишком громко в ночном воздухе. Отвернувшись, я сделал три глубоких вздоха, но успокоиться не получилось – перед глазами мелькнула картина, которую увидел, сбегая по каменным ступенькам.
Темный подвал, грязная тряпка на полу, холод от которого ощущался даже сквозь толстую подошву ботинок. Пронзительные крики Илоны и тело – чуждое и чужое, навалившееся на нее сверху.
Отчаяние вгрызалось в кости и даже то, что я успел до того, как он ее… Успел, да, но облегчения не было. И то, что мозги Преснякова разлетелись по стене, оставляя кровавые ошметки на красном кирпиче, не принесло удовлетворения.