– Игорь, я не понимаю, в чем дело на хрен? Куда она уехала? – прижимая трубку плечом, я поспешно натягивал джинсы.
– Если я тебе скажу, обещаешь не срываться с места? – устало вздохнул друг.
– Нет.
– Тогда не скажу.
– Сука, сам найду, – прорычал я, сбрасывая вызов.
Одевшись, набрал Стаса – тот, как всегда ответил после первого гудка:
– Да, Тимур Маратович.
– Пробивай Илону.
– Что, опять? – в ужасе прошептал он.
– Не опять, а снова. Две минуты и присылаешь мне ее местонахождение.
Где, где носки? А ключи от машины? Права, документы…
– Да, – рявкнул, в трубку, засовывая в задний карман бумажник.
– Тимур Маратович, телефон выключен с того вечера… Больше не включали.
– Да @$ твою мать…
На линии послышались гудки и на экране снова высветился номер Игоря. Не попрощавшись со Стасом, я ответил на звонок:
– Говори, где она.
– Тимур, – стальным голосом произнес Лазарев, – Оставь это.
– Где. Илона? – ярость затапливала с такой силой, что меня пошатнуло – пришлось ухватиться за дверной косяк.
– Агеев, смирись, – отрезали в трубке, – Она уехала и просила, чтобы ты оставил ее в покое. Просто смирись, брат.
– Да какой ты мне брат после этого, гнида? – выплюнул я, отшвыривая мобильник подальше.
Смирись.
Слово гудело в голове, разливаясь по вискам тупой болью.
«Ты будешь прекрасным мужем, любовником, мужчиной, отцом. Но не для меня.»
Вот о чем я говорил. Вот оно. Не будет у меня того, за что другие готовы перегрызать горло и биться насмерть. Не будет ни любимой женщины, ни радостного смеха в квартире. Так и останется она пустой, безликой. С тишиной, звоном отражающейся от стен и потолков; с одиночеством, наваливающимся на плечи неподъемным грузом, когда возвращаюсь с работы. Всегда один – одиночка.
И зачем только повелся на эту девчонку? Решил, что такая влюбится в меня? Примет таким, какой есть со всем этим дерьмом внутри и снаружи?
Снова и снова перечитывая ее письмо, я качал головой и рычал от злости. Бил по стенам, потакая гневу; пинал мебель, попадающую под ноги. Боль физическая отрезвляла, но ненадолго – на ее место приходила другая, сильнее и беспощаднее.
А затем, глядя на клочок бумаги на столе и потянувшись к стопке, нетронутой с прошлого вечера, я ее выключил.
Глава 21
Ты обнимаешь меня, так что я сплю, и я вижу сны
Ты убиваешь меня тем, что я – это только, только ты
Когда-нибудь все закончится; я уйду и сменю телефон
Но детка, детка, сейчас я твоя и все
Останься со мной…
Останься со мной…
Илона, две недели спустя
Снующие туда-сюда люди – в основном встречающие – немного раздражали. Вытянув шею, я всматривалась в толпу прибывающих и невольно растянулась в улыбке, заметив вдалеке прилично округлившуюся Олю.
Улыбка намертво приклеилась к лицу, правда стала неестественной – почувствовала нутром – когда мои глаза встретились со взглядом Лазарева. Тот, таща за собой чемоданы, коротко кивнул.
– Олька, – выдохнула я, с трудом обнимая сестру – длины рук катастрофически не хватало.
– Привет, сестренка, – она устало улыбнулась и мазнула губами по моей щеке, – Как ты?
– Нормально, – ответила односложно, пожимая плечами.
Рядом тихо откашлялись. Я перевела взгляд и сглотнула, чувствуя напряжение, повисшее в воздухе.
– Привет, свояченица, – натянуто улыбнувшись, Игорь отвел глаза, вглядываясь в толпу за моей спиной.
Сердце гулко заколотилось в груди, и я обернулась, не зная даже толком, на что надеюсь – на то, что Тимур приедет встречать друга; или на то, что он этого не сделает.
Я видела его один раз, спустя неделю после моего побега. Пришлось приехать в отделение для дачи показаний – не самая приятная процедура. Мы столкнулись возле кабинета и замерли на добрых полминуты, молча пялясь друг на друга. Я боялась этой встречи, как огня; долго думала, что скажу, но столкнувшись с Тимуром лицом к лицу, не смогла даже кивнуть. Глядела на осунувшееся лицо, покрытое густой щетиной; на хмурые брови и почти черные глаза – я долго потом вспоминала каждую черточку, что отчаянно впитывала там, в серых стенах отделения на улице Голикова.
Тогда из ступора меня вывел голос следователя. Агеев шагнул в сторону, но задел меня плечом – не знаю, намеренно или нет – и быстро зашагал по коридору к выходу, чуть хромой походкой. Я смотрела ему вслед и сморгнула непрошенные слезы, ежась от холода, что неожиданно пробрался под рубашку и пополз по коже мурашками.
С тех пор я его не видела. Но хотела. Боже, как я хотела бы увидеть его снова. Хоть мельком, хоть на секундочку.