– Игорь – идеальный, – согласилась я.
– Чушь. Идеальных не существует в природе. Игорь жестокий; местами беспринципный, когда дело касается «его». Но он справедливый. И знает, чего хочет.
– Хорошо, Оль, – вздохнув, я склонила голову набок, оглядев сестру, – Тогда, как психолог, опиши мне Агеева? Какой он?
Она замолчала. Повернулась к телевизору, снова и снова переключая каналы до тех пор, пока не наткнулась на какой-то молодёжный сериал. Задумчиво опустила взгляд на свои руки, и снова подняла голову.
– Он… – тихо сказала, подбирая слова, – Он – раненый.
Смысл ее определения доходил до меня постепенно. По звукам, по буквам, складываясь в какую-то более-менее цельную картину.
Раненый…
– Но он, как и любой неидеальный человек, неидеальный мужчина, имеет что-то, за что его не можно, – сделав ударение, она посмотрела на меня серьезным взглядом, – А нужно любить. Он верный. Он Игоря спас на войне, рискуя своей жизнью. И я точно знаю, что, если надо, он подставит спину; закроет его грудью и пример пулю на себя. Знаю, что, если Игорь скажет умереть ради меня или тебя, он это сделает.
Отвернувшись, она сползла вниз, устраиваясь на подушке, и не глядя на меня, добавила:
– Поговори с ним, Илона. Просто поговори, скажи, что он… Что он – достоин. Что он – красив даже несмотря на шрамы. Мужчинам тоже важно это услышать.
Встав с кресла, я наклонилась, чтобы поцеловать ее в щеку. Посмотрела в родные зеленые глаза и зажмурилась от теплого прикосновения ладони к щеке.
– Спасибо, – сказала, перед тем, как выпрямиться, – Спасибо тебе.
– Обращайся, сестренка, – крикнули в спину.
***
Сталинский дом на одной из центральных улиц города выглядел бы безлико, если бы не свет с окон четвертого этажа. Припарковав машину за углом, я выдохнула и застегнула пальто, поднимая ворот.
Холод мгновенно пробрался под одежду, и я пожалела, что поленилась утром искать плотные колготки – тоненькие чулки в двадцать дэн совсем не спасали от февральского мороза. Быстро шагая по тротуару, добралась до подъезда, радуясь, что домофон в этом доме так и не установили. Во-первых, в относительном тепле парадной я почувствовала себя чуточку лучше; а во-вторых, не факт, что Агеев вообще меня впустил бы.
Поднимаясь по лестнице, я подбирала слова, тихо бормоча себе под нос, но вся моя решимость испарилась, когда входная дверь квартиры открылась.
– Я могу войти? – помявшись с ноги на ногу, отвела взгляд в сторону.
– Нет, – Тимур вышел на площадку и закрыл за собой. Скрестив руки на груди, он прислонился плечом к откосу и вздернул подбородок, – Чего тебе?
– Тимур, – выдохнула я, собирая остатки смелости, – Не увольняйся, пожалуйста. Не делай этого из-за меня.
– С чего ты взяла, что я делаю это из-за тебя? Не много ли чести?
Сглотнув, промолчала, игнорируя желчь, поступающую к горлу.
Это тяжелее, чем я думала. Намного тяжелее.
– Допустим не из-за меня…
– Допустим? – с издевкой поддел он.
– Тимур, прекрати. Просто выслушай. Да, я вернулась в город, но в агентство я возвращаться не собираюсь. Сегодня я просто отвезла документы Игорю – он забыл их дома. И это все. Мы с тобой не будем пересекаться, если причина твоего решения в этом.
Выдохнув, уставилась на него, ожидая реакции.
Агеев молчал. Долго. Стук подъездной двери, звук шагов на площадке и чья-то, с громким хлопком закрывающаяся, квартира заставили вздрогнуть. Но даже тогда, Тимур не заговорил. Молча отодвинулся, опустил ручку и вошел к себе, закрывая дверь прямо перед моим носом.
– Стой! – крикнула я, подставляя ногу и протискиваясь внутрь, – Тимур, пожалуйста…
– Уходи, – он отвернулся, но я остановила его, схватив за руку.
– Не делай этого. Sagittarius – ваше детище. Игорь не справится без тебя.
– И?
– Ты ему нужен.
– И дальше-то что? Что я должен тебе сказать, чтобы ты наконец-то свалила? – обернувшись, Тимур оглядел меня с головы до ног и брезгливо поморщился, – Я заберу заявление. Ты довольна?
И тут я не выдержала. Взорвалась, ткнув в него пальцем, удивив и себя, и его – Агеев покачнулся.
– Перестань вести себя, как ребенок! – прошипела я, – Да, у нас с тобой не получилось, но это не значит, что все вокруг в этом виноваты. Это только между нами, нам и разгребать.
– Разгребать? И это говоришь ты. Ты, которая тупо сбежала? – прорычал он, отводя мою руку в сторону.
– Я оставила тебе письмо. И я постаралась донести до тебя, почему я так поступила. Хотя, – отступив на шаг, я гневно фыркнула, – Может ты просто не умеешь читать?