Как много я хотела сказать. «Мы не созданы друг для друга». «Мы слишком разные». Но не могла – только всхлипы и вскрики срывались с губ, когда Тимур отстранялся и брал свое. Снова. И я отдавала.
Он что-то бормотал на чужом мне языке. Какие-то слова были знакомы, какие-то слышала впервые, но одну фразу я помнила – и он повторял ее без остановки, хрипло шепча мне на ухо:
– Син минем…
Можно ли построить отношения, начавшиеся с вражды и непонимания? Могут ли два абсолютно разных человека иметь что-то общее, кроме чувств? И можно ли убить любовь? Задушить ее; задавить в самом нутре; разорвать на мелкие кусочки вместе с сердцем.
Мне хотелось кричать от безысходности; или от удовольствия, что пронзало тело с каждым мощным толчком, грубым поцелуем и рывком за волосы. Мне хотелось кричать, когда он замер надо мной, отстранился и рухнул рядом, закрыв лицо ладонью.
Часто дыша, дрожа всем телом, Тимур надрывно простонал:
– Уйди, прошу. Ради Аллаха, прошу. Не заставляй меня проходить через это снова, Илонка, – зашептал едва слышно, – Я же умру, понимаешь? Я же ни видеть тебя, ни слышать не могу – хочу руки на себя наложить, или тебя разорвать на части. Уйди. Не приходи больше.
– Тим… – потянувшись к его плечу, рука замерла на полпути – он отстранился.
Резко сев на кровати, Агеев запустил пальцы в волосы и покачал головой. Поднялся, собирая мою одежду с пола и швырнул мне – ткань грубо оцарапала ставшую чувствительной кожу.
– Уйди, – повторил твердо, выходя из спальни, даже не взглянув в мою сторону.
Я поднялась на дрожащих руках, посмотрела на смятую одежду и чулки, что так и остались на ногах. Судорожно вздохнула, сглатывая ком в горле и принялась одеваться. Поправляя растрепанные волосы, параллельно вытерла щеки и зажмурилась, выдавливая из себя все до последней капли – каждую слезинку.
Можно ли любить человека, которого не понимаешь? И что важнее – слова или поступки?
В ванной включился душ, и это неприятно кольнуло грудь – словно он хотел побыстрее избавиться от меня, смыть с себя, как будто я прокаженная. Я подняла вешалку, поправив одежду и накинула пальто на плечи. Посмотрев на закрытую дверь, вздохнула и почти опустила ручку, но остановилась. Взглянула туда, где за шумом воды скрылся Тимур, и, не думая, подошла, прислонившись плечом к деревянной поверхности.
Едва мои шаги затихли, вода выключилась. В повисшей тишине слышно было только мое дыхание и стук капель по ту сторону двери.
– Я хотела бы остаться, – тихо сказала я, зная, что он слушает, – Но, наверное, слишком поздно.
Провела рукой по резному дереву, покрытому темны лаком. Оттолкнулась ладонью, выпрямляя спину и вздрогнула, когда дверь открылась.
Тимур, сощурившись, посмотрел на меня. Капли стекали по его лицу, собираясь на подбородке и падая на грудь. На полу быстро собралась лужа, но Агеев даже не обратил на нее внимания.
Он открыл рот, но ни звука не слетело с его губ. Просто стоял и смотрел на меня, не пряча слезы, покатившиеся по грубому лицо и исчезнувшие вместе с остальной водой, падающей на пол.
– Просто хочу, чтобы ты знал, – пожала плечами я, – И, Тимур, – замерла на полпути к выходу, – Не надо думать, что тебя никто не будет ждать. Я – буду, – выдохнула едва слышно, выходя из квартиры.
Снизу послышались шаги – наверное недовольный сосед в очередной раз хочет выразить свое возмущение. Спускаясь по ступенькам, я чудом не налетела на него и застыла, когда мне перегородили путь:
– Безобразие! – заверещал мужчина, – Как можно так орать…
– Иди ты на х@#, – отодвинув его рукой, я спокойным шагом пошла дальше, радуясь благоговейной тишине, повисшей в подъезде.
Глава 23
Ты снимаешь вечернее платье,
Стоя лицом к стене,
И я вижу свежие шрамы
На гладкой как бархат спине.
Мне хочется плакать от боли
Или забыться во сне,
Где твои крылья, которые
Так нравились мне.
Тимур, наши дни
Привычка – вторая натура, кажется в народе так говорят. Вот и моя привычка открывать глаза еще до звонка будильника приросла ко мне с корнем. И раздражает до ужаса.
Потирая лицо, я смотрел в окно на тусклое, серое небо, плотно затянутое облаками. Потянулся и замер с застывшими в воздухе руками, услышав вибрацию телефона под подушкой.