— Да кто ты такой, чтобы приказывать? Пользуешься тем, что никакой власти нет, так пришел грабить!
— Я — власть, я — полицейский! — вскипел детина и толкнул Марию кулаком.
Дети заплакали, бросились к матери. Старик отец присел на край кровати и тяжело вздохнул.
Мария вышла на улицу, а следом за ней, уцепившись в подол материнской юбки, бежал черноголовый мальчуган. Полицай оторвал малыша от женщины, и тот громко, горько заплакал. Возле соседнего двора прохаживались еще двое полицаев, а недалеко от них, прислонившись к углу избы, стояла арестованная. У Марии потемнело в глазах: она узнала Веру. «Бог ты мой, неужели нашли? Тогда всем нам конец». Но, взглянув на спокойное лицо соседки, сразу поняла, что тревога напрасна. Даже пошутить постаралась:
— Видишь, каких преступников поймали: старых баб, своих матерей!
Вера не ответила, лишь пониже надвинула платок на глаза.
На окраине деревни их уже ожидала запряженная в телегу лошадь. Полицаи побросали на подводу узлы и расселись сами, так что женщинам пришлось шагать рядом. Вскоре деревня осталась позади.
На песчаной дороге, ведущей в волость, порывы ветра то там, то сям поднимали пыль. Нагулявшись вволю на большаке, пыльные вихри кружили в спелой ржи, гнули к земле колосья, тревожно шептались с ними. Темная тучка, появившаяся из-за горизонта, быстро росла, затягивая все небо. Хлынул дождь.
Только после полудня вернулась Мария домой. Вернулась одна, без Веры.
Не прошло и нескольких минут, как прибежала Верина дочь Лида.
— Где мама? — взволнованно спросила она. — Скажите, тетенька, только правду! Ее не убили?
— Возьми себя в руки, Лида, — Мария с трудом подавила тяжелый вздох. — Твою маму отправили в Жлобин. Там допросят и отпустят: у них никаких доказательств нет. В полицию сообщили, что она прячет раненого политрука Сергеева. Не иначе кто-то из нашей деревни подсказал, потому что, когда здесь проходил фронт, все знали фамилию политрука.
— Ой, тетенька, я ни есть, ни пить ему не носила. Боюсь открывать, потом не замаскирую. Мама хотела сегодня перевязку сделать, бинты выстирала… И как это полицейские их не заметили: ведь бинты висят возле печки на жердочке.
— Разве это дурачье догадается, — поморщилась Мария.
— Дурачье-то дурачье, — вмешался дед Андрей, — а хорошо, что я убедил вас спрятать Сергеева там. Вы в кладовку хотели, а человек не иголка. И его погубили бы, и сами угодили бы в петлю.
— Правда, дедушка, нашли бы. Везде искали: и под полом, и на чердаке, и в погребе, и в хлеву. А туда заглянуть ума не хватило.
Дед Андрей соорудил для политрука надежное убежище. В хлеву, в двух метрах от задней стены, он сколотил еще одну стену до самой крыши. Под нее сделал лаз, который замаскировывали мятой соломой и разным мусором.
— Я знал, что спрятать человека в теперешнее время очень трудно, — продолжал рассуждать старик. — Разные люди в деревне есть. Одни хотят на чужом горе нажиться, перед немцами выслужиться, другие по дурости болтать начнут, а враг и подслушает.
— Беги, Лидочка, домой, я скоро приду, и сделаем перевязку, — сказала Мария. — Хорошо, что дождь хлещет, ни одна собака на улицу не сунется.
Лида потуже повязала платок и быстро ушла. А хозяйка, проводив ее теплым взглядом, озабоченно покачала головой:
— Боюсь, как бы с собаками не нагрянули. Тогда наверняка найдут. Но не стоит пугать девочку.
Дед Андрей попытался успокоить ее:
— Кто в такую непогоду сюда с собаками поедет? Да и времени вон сколько прошло. Надо было Вере признаться, что подобрала раненого красноармейца. Мол, перевязала, он посидел несколько дней и ушел. А куда — кто его знает.
— Но Вера ни в чем не призналась.
— Это хуже… Начнут пытать… И политрук, небось, волнуется, он же все слышал.
Мария задумалась, машинально подошла к окну. Внезапно, вспомнив свое обещание, заспешила во двор, сорвала несколько листиков подорожника и, оглянувшись вокруг, вдоль забора направилась к соседнему двору. Лида через окно увидела ее, открыла сени. Захватив приготовленную еду и бинты, обе поспешили в хлев.
Политрук еще утром догадался, что с его хозяйкой что-то случилось, и не зажигал фонаря. А теперь, услышав знакомые голоса, он обрадовался и начал искать спички. Наконец трепетный огонек засветился.
— Что случилось? — спросил Сергеев.
— Ой, и не говорите, — заспешила Мария. — Веру арестовали, вместе с нею и меня сгоняли в волость. Там уже и власть свою успели организовать, да только из кого… Бог ты мой, Кичка Яков из Панышей — начальник полиции. Хоть весь свет обойди, большего дурака не сыщешь! Василь Шайдоб, вы его видели, он из нашей деревни, — тоже какой-то начальник…