Рокот шёл по степи, за спиной болталась лопата - что если он и вправду отыщет место для колодца? Ночная прохлада свербела в ноздрях, тревожила гортань. Деревянный шар приятно катался в ладонях. Пальцы так и тянулись к резной пробке, украшенной пятнистыми перьями. "В этом сосуде глоток воды горного Истока, - сказал перед уходом степной колдун. - Выпей - и ты увидишь мир до последней крохотной песчинки. К утру вновь станешь собой, но понимание сути останется навсегда. И постепенно ты научишься всему". В этом сосуде запросто может быть яд или, в лучшем случае, вода. Как он поверил колдовской улыбке и клятве степными духами? Не иначе Сарим проверяет нового предводителя рыцарей на крепость веры. И всё же вернуться надо с победой. Или не вернуться вовсе. Он не запятнает рыцарскую честь магией, если никто никогда не узнает правды. Твёрдой рукой Рокот вытащил пробку - яд, значит, яд! - и выпил одним глотком. Свежесть, горечь серебра и лёгкость талого снега заполнили рот и растаяли будто сосуд и вовсе был пуст. Всё? Рокот усмехнулся. Колдун купил свою жизнь за деревянную побрякушку! Могло быть хуже. Запрокинув голову, он расхохотался. Будет наука не верить лёгким путям. Звёзды россыпью теснились на небе, перемигивались голубыми, жёлтыми, красными искрами, тянулись колкими лучами. А вокруг клубилось густое небо, стекало чернилами, заливало высокие травы. И сочилась от трав в воздух полынная горечь. Рокот раскинул руки, вдохнул полной грудью до боли, до пьяного дурмана в голове и шагнул вперед, к мерцающим вдалеке костровищам вражеского лагеря. Шуршали полёвки в глубоких норах, хлопали крыльями совы, ткали лунные нити мохнатые паучьи лапки. А под ногами, глубоко в толще земли, струилась река, вбирала родники, притоки, озёра, расходилась рукавами, обрушивалась водопадами и пробивалась к поверхности. Заиграла дудочка. Наивно и беззащитно заскользила в потоках ветра простенькая мелодия. Рокот повернулся на звук - громадные чёрные силуэты закрывали звёзды. Он видел этих каменных идолов днём, когда сражался. Со времён кочевников они глядят раскосыми глазами на степь, и под их надменным взглядом Рокот убил степняка. Вот только мёртвые не играют на дудочках. Кто же такой смелый там объявился? Песня оборвалась, когда он приблизился к капищу. Идолы утробно гудели, скрежетали каменными костями, сонно дышали воздухом древних ветров, грезили о кровавых жертвах и забытых обрядах. - Здесь будет колодец, - произнёс знакомый голос. У подножия статуи сидел тот самый колдун, позвякивая на ветру костяными бусинами. Бархатистый свет исходил от него волной с привкусом гречишного мёда и ореха. Рядом покоилось опустевшее тело убитого, убранное колосьями ковыля. А подземная река и вправду текла так близко, что можно было услышать шум воды. - Почему ты не ушёл? - непослушными, будто отёчными губами проговорил Рокот. - Я должен был спеть песню освобождения брату. - Темнота скрадывала его лицо, только поблёскивали глаза. - Я не мог его оставить. - Это я его убил, - небрежно бросил Рокот - и на камнях тут же проступила кровь, зазудели на руках засохшие пятна. - Знаю. - Колдун ответил глухо, но как-то слишком легко. - Я видел. И ни капли горечи - всё тот же приторный запах мёда. - Ты подарил победу в войне убийце родного брата, - прошипел Рокот. - Стоила того твоя жизнь? - Победу ли? - Степняк тихонько рассмеялся. - Моему брату судьба была умереть здесь, а моя жизнь - залог свободы степей. Ты уверен, что вас спасёт эта вода? Смеётся? Он смеётся?! - Судьбу не знает никто, - Рокот с размаху ударил каменного идола. - Ты всего лишь предатель, помог врагу, чтобы спасти собственную шкуру. Степняк поднялся и вышел из тени на звёздный свет. В серебристых отблесках его лицо казалось по-звериному прекрасным, а губы растянулись той самой широкой улыбкой, от уха до уха. - А тебе судьба была научиться степной магии. Ты вылечишь жену от бесплодия и станешь отцом. Мирта не бесплодна! У них нет детей, но такова судьба. Или нет? Улыбка колдуна прожигала насквозь - не ядом, но жуткой искренностью, от которой у Рокота стыла кровь. - Я вмешался в замысел Сарима и впустил в душу магию только ради монарха, - твёрдо ответил Рокот. - Я не пойду дальше. - Но твой бог хочет, чтобы ты пошёл дальше и вмешался в его замысел! Иначе твои дочери никогда не родятся. - Мои дочери? Дочери? Не сын? Он только теперь понял, что ждал сына. Стремился стать лучшим предводителем, чтобы сын никогда не стыдился отца. - Твои дочери. - Степняк перестал улыбаться. - И ты сам поймёшь, что нужно делать - ты слышишь сейчас Тёплый мир. Или Сарима, как вы его называете. Нет, Рокот не позволит ему насмехаться над богом! Сарим не может благословлять на нечистую магию! - Ты не знаешь, что хочет Сарим! - Он вытащил меч. - Убирайся, пока я не передумал и не убил тебя. - Если я не знаю судьбу, задуманную для нас Тёплым миром, то мы оба с тобой всего лишь предатели, не так ли? - Степняк протянул ему дудочку. - Прощай и держи на память. Сыграешь на ней колыбельную дочерям. Рокот опустил меч и левой рукой принял тёплое дерево, украшенное кружевной резьбой. Ночь скрыла колдуна. И Рокот ещё долго смотрел в пустоту, пошатываясь, будто пьяный, а потом спрятал дудочку в карман, отвязал лопату и изо всех сил принялся рубить твёрдую землю - вода была совсем рядом. Да, он предал Сарима, и теперь ни за что не выпустит победу из рук. Быть может, колдун и вправду знает судьбу?