Выбрать главу

Валентинов Альберт

Дуэль нервного века

Валентинов Альберт Абрамович

ДУЭЛЬ НЕРВНОГО ВЕКА

Фантастическая повесть

Нет на свете таких обстоятель

ств, которые нельзя было бы изме

нить в результате целеустремленных

действий.

Герберт Уэллс

- Вы исчерпали мои возможности, - сказал Координатор. - И я уже перестаю понимать, с какой целью вы стремитесь в прошлое. Вам предложили самых интересных лидеров той эпохи. И в то время, как ваши коллеги...

- Мои коллеги заблудились в ваших кандидатурах, как в трех соснах. Кстати, это поговорка из той эпохи, - усмехнулся Историк. - Они пали жертвой элементарного смешения понятий. Объективно оценивая роль личности в истории, они почему-то уверились, что только через личность можно и понять историю, познать суть эпохи, ее общественное самосознание. А что из этого получилось? Становясь попеременно тенью одного и того же лидера в расцвете его преобразовательской деятельности, они повторили все его шаги, зафиксированные документально. И разошлись в действиях, документами не отмеченных. Действиях локальных, не отразившихся на эволюции общества. И теперь ожесточенно спорят об этих мелочах: кто действовал адекватнее. Тратят время на чепуху. Так ли постигают эпоху?

- Несомненно, вы избрали лучший метод. - В голосе Координатора скользнула ирония.

- Да, я избрал лучший метод, - спокойно сказал Историк, игнорируя выпад собеседника. - Эпоха постигается через обывателей, не подозревающих о тайных политических пружинах и потому воспринимающих зигзаги общественного развития как нечто предопределенное. Стать средним, ничем не примечательным человеком, раствориться в его образе мышления, пережить его повседневные заботы - только так можно постигнуть эпоху. Через повседневность, адаптируясь к ее реалиям. А лидер к эпохе не приноравливается - он ее творит.

- Я предлагал то, что имел, - пожал плечами Координатор. - Большой Мозг проводит титаническую работу, воссоздавая человека по сохранившимся документам, воспоминаниям, видеокадрам. Знаете, сколько уходит энергии на синтез одной личности? Для корабля типа "Центурион" ее хватило бы, чтобы пересечь галактику. Но дело не в этом. Просто материальная память о ничем не примечательных людях на большом отрезке времени, как правило, не сохраняется. Вот почему в нашей мнемотеке одни исторические личности. Они тоже весьма обостренно воспринимают свою эпоху. Хотите артиста?

- Нет, артиста я не хочу, - отказался Историк, разочарованно поднимаясь. - Значит, больше вы ничего не можете предложить?

- Сядьте, - усмехнулся Координатор. - Вам повезло: есть один вариант. Средний чиновник, судьбу которого круто переломил поворот истории. Я бы сказал так; герой эпохи и ее жертва. Поэтому им и заинтересовался Большой Мозг. К сожалению, добытых нами сведений не хватило до адекватной нормы, степень вероятности крайне низка - девяносто восемь процентов. Но других вариантов нет. Возьмете?

- Пожалуй, - нерешительно протянул Историк. - Хотя чиновник, приученный к исполнительности и шаблонному мышлению, это не совсем то, чего бы хотелось. Но поскольку других вариантов нет...

- Решено, - сказал Координатор. - Мы создадим для вас ситуацию. Только не забывайте: девяносто восемь процентов. Возможно, они не повлияют на адекватность, но скорее всего созданная вокруг вас действительность будет несколько отличаться... Какие-то события пойдут по иному руслу.

- Я всегда был слаб в физике, - рассмеялся Историк. - И до сих пор не могу понять, как можно исказить запрограммированную заранее ситуацию. Со школьной скамьи я знаю, что время, подобно свету, отбрасывает тень - не только предметов, но и явлений, - которые оказываются в его поле. Но ведь тень не может быть самостоятельной. Она полностью копирует оригинал.

- Не совсем так. Тень отбрасывается временем в па* раллельное пространство. Да, это копия оригинала, но отстоящая от него на кванты времени. И в определенных условиях получающая некую степень свободы. В данном случае это недостающие два процента, которых невозможно запрограммировать и которые могут ощутимо повернуть ход истории. В свою очередь, копия тоже отбрасывает тень в соседнее пространство, а та свою тень и так далее до бесконечности. Вот почему можно попадать в прошлое. Время идет только в одну сторону, и двигаться против его хода невозможно - это поняли еще в древности. Но нет ничего более легкого, чем передвигаться в пространстве. Ходить, плавать, летать и, свертывая пространство, протыкать его силовым полем. Овладев переходом из одного параллельного мира в другой, мы стали передвигаться и во времени, попадая в любую нужную эпоху. Разумеется, только в прошлое. Путешествия в будущее, вы знаете, запрещены из моральных соображений.

- Не только моральных. Путешествия в будущее опасны для человечества.

- Я думаю, Большой Мозг сумел бы нейтрализовать любую опасность. Но это беспредметный разговор. Вернемся к делу. Имейте в виду: если переход в прошлое с выключенным сознанием проходит безболезненно, то возвращение, когда к теневому сознанию подключается ваше истинное "я", крайне тяжело. И если ваша генная наследственность не в порядке...

- В порядке, - сказал Историк. - Медики обследовали мои гены до седьмого колена, как положено, и дали "добро". Так что выдержу.

- Я обязан предупредить. Что ж, тогда готовьтесь. И не забудьте: в ваших интересах как можно скорее представить после возвращения отчет для Большого Мозга. Тогда мы полностью уберем теневое сознание, и вы войдете в норму. Две недели - оптимальный срок.

- А разве не вы будете читать отчет?

- Я читаю все отчеты, - вздохнул Координатор.

Что-то сдвинулось в сознании. Будто с треском лопнула черная завеса, и хлынувший свет стремительно швырнул мне в глаза незнакомое тесное помещение, заставленное неудобной, с острыми углами мебелью. И я невольно зажмурился и отступил на шаг, не в силах принять эту действительность, которая ждала, чтобы я вошел в нее, растворился в ней без остатка. Будто навязывала мне правила жестокой игры, в которую - никуда не денешься - придется играть.

Так продолжалось мгновение. А потом откуда-то извне начала приходить память, поднимаясь, словно из глубокого колодца, и высвечивая деталь за деталью. Так, наверное, приходит в себя после тяжелой операции больной, медленно выплывая из наркоза и постепенно, явление за явлением, осознавая реальность. И шевельнулось спасительное удивление: как же это я не узнал... Ну конечно, моя квартира - с осени не мытые окна, проходя через которые свет, казалось, обретал тягучую плотность; дурацкая люстра с пыльными, торчащими вверх плафонами, в которых валялись дохлые мухи; лежащий на ковре мужчина... Труп!