— Почему нет? Мать любит гостей.
— Но не меня. Я ведь девушка, которая подбивает тебя играть в казино.
Тэдди рассмеялся:
— Ну и что? Достаточно одного взгляда на тебя, и мать будет так же очарована, как и я. — Он притормозил, чтобы посмотреть на нее. У Гейл было безмятежное лицо с гладкой шелковистой кожей золотистого оттенка. — Ты знаешь, я очень тебя люблю, я люблю в тебе все — твою живость, женственность, нежный голос, искрящиеся от смеха синие глаза и, прежде всего, твое отношение к людям.
Гейл была тронута до глубины души. Ну когда мужчина выражал свое восхищение столь очаровательным способом? Но он затронул опасную тему, и она сделала попытку остановить его.
— Твой сводный брат Ланс вряд ли согласился бы с тобой. Ты знаешь, что папа и я провели уик-энд на яхте сэра Бонара Алсагера.
— Да. Мы тоже были приглашены, но у нас уже была договоренность с друзьями, поэтому и отказались.
«Из-за того, что я поехала», — раздраженно подумала Гейл, но ничего не сказала.
Они расстались у ее двери. Он так смотрел на девушку, как будто надолго старался запечатлеть ее образ.
— Я уеду раньше, чем ты проснешься завтра утром, — сказал он, пытаясь улыбнуться. — Береги себя и не забывай обо мне. Я буду писать.
Когда он уехал, Гейл зашла в дом растерянная. Ее губы долго хранили его прощальный поцелуй.
Дженни сообщила, что во время ее отсутствия дважды звонила мисс Дороти Фрейн. Гейл поблагодарила ее и посмотрела на часы, с удивлением обнаружив, что уже семь вечера. Она и не заметила, как пролетел целый день и что сейчас так поздно.
— Папа дома, Дженни? — спросила она.
— Он находится в обеденном зале, мисс.
Гейл поспешила в свою комнату, быстро умылась и переоделась. Через десять минут она легким шагом спустилась вниз, чтобы присоединиться к отцу. Как и думала Гейл, он наливал уже второй бокал бренди. Когда она вошла, он быстро взглянул на нее.
— Пьянствуешь в одиночестве! — поддразнила она и поцеловала его в щеку.
— Должен же я что-то делать, пока тебя нет, — сказал он, нежно улыбаясь ей. — Хорошо провела день?
— Прекрасно. — Она села у его ног в своей любимой позе рядом со стулом и стала рассказывать о поездке с Тэдди. Она остановилась на середине рассказа, когда зазвонил телефон.
— Жаль, что тебя не было дома, — сказала Дороти. — Как тебе известно, мы уезжаем завтра рано утром, и я звоню, чтобы попрощаться. — Ее голос дрогнул, но она продолжала: — Невесело, правда? Вначале, когда папа предложил переехать в Штаты, я ужасно сильно хотела этого. Теперь же, когда пришло время покидать наш дом, я не хочу уезжать. — Последовала другая пауза, в течение которой, Гейл была уверена, Дороти вытирает глаза. — Я буду скучать без тебя, Гейл. И без нашей компании…
— Я тоже буду скучать без тебя, — грустно промолвила Гейл. — Пиши мне обязательно.
Они долго говорили, пытаясь подбодрить друг друга. Когда Гейл наконец положила трубку и возвратилась к отцу, он дремал в кресле. Из-за расстроенного состояния, в котором она пребывала, ей показалось, что в доме не хватает кислорода, и она открыла застекленную дверь, чтобы впустить струю свежего вечернего воздуха. Гейл медленно пошла по дорожке в тихом саду, глубоко ощутив свое одиночество и несчастье. Бабушка с дедушкой далеко, Тэдди с Дороти уезжают — будущее казалось пустым и бессмысленным. Хорошо, что папа собирается с ней в отпуск, как только закончит свои дела. Он говорил, что они смогут уехать куда-нибудь на целый месяц. Месяц — это большой срок. Задумавшись, она остановилась в конце сада. В стене каменной ограды была ниша, в которой размещалась беседка и скамеечка. Присев, Гейл вдохнула ароматы сада и с отчаянием подумала о минувших днях. Ее счастливое существование непостижимым образом дало трещину. После болезни отец стал другим человеком: тихим и усталым, и иногда ей было трудно находиться с ним рядом. Часто он не слушал, что она говорит, потеряв нить разговора, но быстро извинялся, когда она замечала это. Гейл беспокоилась и раздражалась одновременно. Теперь она поглядела на часы — оставалось десять минут до ужина. Он мог поспать еще немного. Они оба не составили бы сейчас веселой компании. Возможно, она стала слишком чувствительной. Ее здоровье подорвано уходом за отцом, а отец ослабел за время длительной болезни. Конечно, им обоим необходим отдых.
Услышав звук приближающихся шагов, она решила, что отец проснулся и пошел искать ее. Она быстро вскочила со своего места и, обогнув угол беседки, оказалась в мужских объятьях. Она ответила на них, прижавшись щекой к груди, и вдруг поняла, что перед ней какой-то другой человек. Он был худой и более гибкий, не похожий на ее отца.