— Просто я немного читал про нуль-Т. Вы не можете улететь туда, где нет реципиента. А на Земле, я думаю, сейчас вся экспериментальная часть свернута.
Они стояли в просторном помещении, где две прозрачных кабины были темны, а одна освещена, и в ней мигали лампочки. В середине кабины размещалось просторное и даже уютное бледно-синее кресло, ничуть не похожее на электрический стул — а ведь Горбовскому рисовалось в воображении что-то подобное.
— Во-первых, — назидательно сказал Перси, — вся экспериментальная часть не может быть свернута никогда. Потому что с тех самых пор, как открыта нуль-Т, на Земле ждут Странника, который открыл это раньше нас. Даже если с Радуги никто больше не отправится, всегда есть шанс, что забросят чужого. А во-вторых, на Земле свет не клином. Я ведь уже заходил сюда, только отправиться не мог, потому что нужен ассистент. Простите, но это будете вы.
— Я уже понял, — вздохнул Горбовский.
— Не беспокойтесь, если меня и размажет, вы ничего не увидите. Вы же знаете суть нуль-Т? Человек превращается в информацию, как голос в электрические сигналы. А потом собирается обратно. Если что-то и случится, то с информацией.
— Никогда этого не представлял и не понимал.
— Современная физика, — процитировал Перси, — может объяснить даже то, чего не может представить.
— Да-да. Но мне интересно про свет не клином.
— Дело в том, что вот на этой карте, — Перси показал на голубой прямоугольник, светившийся на стене кабины, — есть все возможные координаты приемных точек. Двенадцать из них на Земле, из них функционируют две. А семь не на Земле, то есть там нас продолжают ждать. Самое печальное, что я понятия не имею, где они. Они закодированы. Но на Землю, извините, Леонид, я точно не полечу. Там в ближайшее время делать нечего.
Это было для Горбовского полной неожиданностью, и он не знал, как реагировать.
— Чем мы вас так разозлили? — спросил он наконец.
— Да ничем особенно, просто я понял, что рейс на Радугу последний. Стар я для Глубокого космоса, организм не тот. А на Земле меня ничто не интересует, кроме Глубокого космоса. Вот я и попробую на новом месте — вдруг пригожусь. Я уже все сделал на Земле, что мог, понимаете?
— Что-то вы недоговариваете.
— Может быть. Но, по крайней мере, и себе, и вам. Я просто не хочу больше ничего делать на Земле, там неинтересно. А про возможные точки приема мы ведь ничего не знаем, Ламондуа никому не говорил.
— Я только думаю: почему же он сам не улетел? Он же мог.
— Наверное, ему стыдно было. В одиночку-то.
— Почему стыдно? Никто бы не узнал.
— Ассистент, Леонид, — напомнил Перси. — Ассистент узнал бы.
— Он же не думал, что ассистент переживет Волну.
— Он не думал, он знал, — уточнил Перси. — Это ведь он предсказал снег. Он с высокой вероятностью знал, что не все мы умрем, но все изменимся.
— И вы не боитесь вот так лететь неизвестно куда, наобум Лазаря? Там же могут быть, я не знаю…
— Кто бы там ни был, — сказал Перси устало, — там по крайней мере нет всего вот этого. У меня после Волны такое чувство, что отсюда надо быть как можно дальше. Если Волна прошла по Радуге, до Волны на Земле остается года три-четыре. А во второй раз, как хотите, я этого точно не переживу. Не знаю, как вам, а мне это все показалось вечностью, и я испытал очень неприятные ощущения.
— Интересно, — сказал Горбовский мечтательно, — кто-нибудь испытал приятные?
— Наверняка, — сказал Перси. — Вон, слепой прозрел.
— Да, — согласился Горбовский, — действительно.
Он смотрел на Перси и понимал, что видит его в последний раз, — то есть вероятность, что они еще раз пересекутся в Космосе, близка к нулевой. И он знал, что, если он действительно очень сильно попросит — или просто прикажет, были у него со времен «Тариэля» такие полномочия, — Перси уступит ему кабину. Но этот вариант его не прельщал, да и не верил он, что у Перси получится. До сих пор ни у кого не получалось, и у него не получится. И он бессознательно тянул время.
— А как же, — спросил он, хотя знал ответ, — как же вот эти вот все… огромные затраты энергии? Якобы после каждой отправки возникала Волна, якобы каждая транспортировка требовала включения всех станций…
— Да чушь все, — спокойно сказал Перси. — Волна, конечно, возникала, только это была совсем не та Волна. Это ерунда была, а не Волна, ее элементарно поглощали харибды. А насчет всей энергии — на одну отправку местных аккумуляторов хватит, а другие меня, если честно, мало интересуют.