— Гена, — просипел он в трубку сквозь сжатые зубы, — твой Тарелка нас обманул, он жив.
Трубка начала что-то отвечать, но Василий Сергеевич прервал собеседника:
— Орлов жив, — процедил Василий Сергеевич, — он в академии. Реши вопрос и быстро.
Глава 15
— Стойте, — я посмотрел на секретаря, убедился, что она услышала, и перевёл взгляд на ребят: — дайте мне неделю, хорошо? Через неделю мы снова поговорим, и вы решите окончательно.
На минуту все задумались.
— Неделя отдыха от клубов, — протянул Волков и кивнул.
— Граф, я подожду и месяц, если, Вы просите, — пролепетала Мария, стрельнув глазками на Лидию.
— А я помогу, — не отстал от Маши Тихон.
— Неделю, — покосившись на Машу, прервала молчание Лидия, — а сейчас я хочу кушать.
Ребята отошли от окна и стали покидать кабинет. Я же посмотрел на старушку и улыбнулся ей:
— Через неделю порвёте.
— Да мне всё равно, — хмыкнула она, вновь убирая заявление в папку, — за эту работу ни одна бригада рабочих не бралась. Это не реально, даже за всё лето.
Ничего ей не ответил, лишь пожал плечами, а, затем, вышел из деканата. В коридоре меня поджидал Тихон.
— Кирилл, — произнёс он горячо, — ты не подумай, я с тобой, помогать буду.
— Не сомневался в тебе, дружище, — я похлопал его по плечу, — пойдём, посмотрим вблизи на нашу недвижимость.
Мы проскочили коридор. Отсчитали ступеньки на первый этаж. У входной двери мелькнуло платье Марии, но мы ребят не догнали. Прошли через холл и оказались в парке.
Свернули направо. Прошли по мощённой булыжником дорожке в обход корпуса. Далёкие звуки ярмарки клубов исчезли совсем, и мы оказались на краю лужайки-полигона.
Деревья сомкнулись почти идеальной окружностью. Обозначили чёткие границы поросшей газоном и сорняками лужайки. В диаметре она достигала пары сотен шагов, а по центру высился наш сарай.
— Из окна он лучше выглядел, — протянул Тихон, подходя к потрескавшимся от времени стенам.
Краска на досках облупилась, внутрь попала вода и дерево разбухло. Местами зияли огромные дыры, словно кто-то вырвал часть стены. Оттуда торчала какая-то солома и непонятный мусор, возможно, ткань или полиэтилен. Не знаю, я осматривал крышу.
— Метеоритный дождь прошёл что ли? — спросил Тихон, проследив за моим взглядом, — так шифер побило, будто специально старались. Ха-х, — внезапно он хмыкнул и добавил: — в ваших дырах кровли не обнаружено.
— Всё это мелочи, — улыбнулся я, — меня больше интересует, что внутри.
Мы прошли к двери в высоких, под три метра воротах. Оглядели резиновые прокладки, которыми она оказалась оббита, и мой взгляд остановился на огромном амбарном замке.
Дужка покрылась ржавчиной. Крышку на замочной скважине оторвали и её не было. Из самой скважины торчал пучок травы.
Вытащил мусор. Достал ключ, вставил его и попытался провернуть. Механизм проржавел и не поддавался.
Добавил немного магии. Превратил внутренности замка в труху, и он сам соскочил с «ушек».
Дверь протяжно заскрипела. Открылась наполовину, примяв траву, и замерла как влитая, просев в землю.
В нос тут же ударил запах сырости и прелой листвы, а из тёмного проёма вылетело облачко пыли.
Тихон чихнул и зачесал у себя под носом. Снова чихнул. Его очки слетели в заросли сорняков, и он принялся их искать.
— Стой, под левой ногой, — подсказал я и шагнул в сарай.
Сквозь дыры на крыше и в стенах проникал слабый свет. Его хватило, чтобы рассмотреть ближайшее пространство. Всего один шаг отделял меня от горы мусорных завалов.
Чугунные и стальные прутья торчали из месива хлама. Тускло бликовал бронзовый самовар. Серели когда-то белые статуи и осколки от них. Спутавшись ножками, возвышались нагромождения столов и стульев. В основном учебных парт, но я смог различить мебель с мягкой обивкой и вычурными спинками.
Чего тут только не было. Кладовка Плюшкина отдыхает. Тут, скорее Авгиевы конюшни.
Я прикинул, что сарай по площади где-то около двухсот с небольшим метров, и понял — точно Авгиевы конюшни. Только пахнет лучше.
— Смотри, какие-то записи? — Тихон держал в руках ветхий на вид журнал похожий на бухгалтерскую книгу. — Вот тут лежал на полке, — друг показал себе за спину.
Он раскрыл журнал и его глаза расширились, а нос дёрнулся раз, другой, и Тихон чихнул. Потом ещё раз. И ещё. И ещё…