— Пацаны! — широко улыбнулся. — Свадьба — она и есть свадьба. Только близких зовем. Тысячи полторы. Но вот незадача. Вас не вписали в список гостей. Может, Оля хотела, да — забыла. А я вас и не вспомнил. Забегался! Типа сори, да?
Янки-«пацаны», словив моральный фаталити, скорчили недовольные моськи и предоставили мне возможность в одиночестве наслаждаться французским бутером с фирменным соусом. «Коулз» бился за право запатентовать свое изобретение, но конкуренты не дремали. Чертова Америка!
— Мистер Найнс, вам срочное сообщение из Хантингтон-бич.
«Приезжай. Беда», — сообщил мне Зигги.
Я бросил недоеденный бутерброд и попросил передать моему шаферу, чтобы догонял меня в округе Ориндж. Быть на вокзале и не поехать поездом — верх снобизма, которым я не страдал.
На участке, принадлежавшем «Найнс энд Блюм бразерс индастри», было тесно от железных вышек с качалками и сыкотно от толпы злобных мужиков. Артельщики меня ждали и рванули навстречу, сжимая кулаки. Хорошо хоть не револьверы по калифорнийской привычке.
Зигги пытался забежать сбоку и что-то объяснить. От самой железнодорожной станции, где меня встретил. Я, злой как черт, его не слушал. Несся вперед на толпу, немного склонив голову. Словно хотел пропороть всех несуществующими рогами. Или стоптать как носорог. Прочь с дороги! Зашибу!
— Мориц, лови!
Я бросил свое легкое весеннее пальто в руки самому шустрому и разгневанному, оказавшемуся впереди всех недовольных. Он машинально его принял и в недоумении уставился на внезапно появившуюся в руках вещь
Всё! Товарищ выключен из переговорного процесса, в котором главным аргументом является мордобой! Хорошо, что я на поезде приехал — меньше поводов дразнить возбужденных мужиков.
— Что за дела, парни? Чем я вам вдруг не угодил?
Нефтяники сбились в кучу. Морды хоть и напряженные, но проблески сознания в глазах замелькали.
Алексей, глава артели и тезка моего сына, тезоименитство которых мы отмечали буквально на днях, смущенно вышел вперед.
— Василь Петрович! Тут вот какое дело. Мы все вроде как владельцы участков, а вроде как бы нет. Нефть-то ваша. А мы в пролете. В смысле денег. Не зарплаты, а доли от прибыли. На всяк случай добавлю: не моя эта точка зрения. Кто-то мужикам смуту в голову надул. Вот все и возбудились.
— Понятно! — кивнул всей честной компании. — Значит, разговор, у нас будет серьезным. Самоварчик поставили? Или Мориц пивка подтащил? Есть чем горло промочить?
— Да мы… Вроде как спонтанно… Не ждали так скоро…
— Ну, спонтанно так спонтанно. Неужели понимаете это слово? Чую я, здесь какая-то дворняга порылась в мусорке. Хвостиком помахала, лаять научила и сбежала. Ведь так?
Артельщики смущенно потупили взгляд. Мориц, как стоял с моим пальто, так и стоял. Только спину выпрямил как на плацу. И сверлил меня взглядом, будто я у его бабушки вязальные спицы украл.
— Да что вы парни очкуете? Неужто думаете, я не понял, откуда ветер дует? «Стандарт», мать его, «ойл». Заметил, что мы остановили отгрузку нефти, и сразу засуетился.
— А чего мы вправду перестали нефть на север отправлять и понапрасну ее сжигаем? — спросил самый бойкий, и мужики поддержали его согласным гулом.
— А то не вашего ума дело!
— Как не нашего? Мы все владеем тут землей. А значит, и правом на добычу. Хотелось, как бы, знать, куды наши денежки текут. Или не текут, а с дымом в небеса улетают.
Понятно. Промышленный шпионаж через провокацию рабочего конфликта. Прилетела серая ворона. В уши накаркала. Тяжёлый выйдет разговор.
— Так есть, Мориц, пиво в заначке? — буднично, не повышая голоса, осведомился я. — Чтоб в горле не пересохло, пока будем рядить-судить. Разговор у нас выйдет долгим. Лет пять припомним, что да как у нас стряслось за это время. Кто какие документы подписывал. Кто кому должен. Ну и далее по списку.
Мориц неожиданно улыбнулся. Прижал к груди мое пальто и выдал:
— Для тебя, Босс, у меня всегда пиво найдётся!
И все! Мужики тут же расслабились. Ушло из лиц напряжение. Кулаки разжались. Можно говорить конструктивно и искать взаимоприемлемый выход.
… Сегодня океан разгулялся. Хорошие волны, надутые и с барашками, шли одна за другой. И некому оценить их мощь и красоту. Кроме меня на пустынном пляже никого. Лишь вдали, в районе пирса, кучковалась толпа усатых дяденек в сомбреро. Мексиканцы. Чем хуже шли дела по ту сторону границы, тем больше народу перебиралось через Колорадо. Революция добралась до самой границы САШ.