— Прототипы новой модели «Т»! Совершенно секретно, — с гордостью объявил мне венгр. — Мое детище. Конечно, совместно с мистером Генри, дружищей Уиллсом и братьями Додж. А еще Клара, жена Форда. Именно она настояла, чтобы руль был слева. «Не хочу, — сказала, — в навоз наступать, выходя из машины».
— Можно посмотреть поближе?
— А, вы из этих, из автофанатов? — одобрительно спросил Йожеф.
— Есть такое дело. Кое-что понимаю именно в тачках. Может, что и подскажу.
— Чайлд, иди сюда, я представлю тебе необычную личность. Парень с Уолл-стрит, влюбленный в автомобили, обзывавший наши экипажи тачками — хорошо, что не бензиновыми тележками, — и уверенный что может нас чему-то научить.
К нам подошел красавчик, не намного старше Йожефа, в перемазанном рабочем комбинезоне. Вытер перепачканные руки тряпкой, скептически оценил мое новенькое пальто, но все же решился на рукопожатие.
— Чайлд Гарольд Уиллс! — церемонно представился он.
— Базиль Найнс! — ответил я и без колебаний крепко пожал протянутую руку.
— Возьмите чистую ветошь, — рассмеялся Йожеф и протянул мне кусок ткани.
— Плевать!
— Наш человек! — улыбнулся Уиллс. — Хотите полазить? — он кивнул на темно-красный образец.
— Конечно, хочу, — сверкнул я искренней, неамериканской улыбкой.
Скептически посмотрев на промасленную ветошь, разбросанную в мастерской, на разные мелкие и крупные детали, я повесил пальто на примитивную вешалку, на гвоздь в кирпичной стене, и попросил рабочий халат. Полез под машину. Внимательно изучил и потрогал основные узлы кузова и подвески, крепления фанерного пола, трансмиссию.
Вылез. Вытер руки.
— Что скажете? — с явной гордостью в голосе спросил Йожеф.
— Что скажу? — рассеянно переспросил я.
В голове что-то вертелось, но никак не выкристаллизовывалось в законченную мысль. Чего-то явно не хватало. Такого, без чего концепция «Форда Т» выглядела недоработанной.
— Как по мне, так не хватает… Не хватает… Сайлент-блоков не хватает — вот чего! — победно закончил я. — Ведь этот кузов, все его сочлененья будут тереться друг об друга, скрипеть, как потертое седло… нет, как несмазанная железяка. Вот подходящее слово — как два ведра, одно из которых пытаются заснуть в другое.
Инженеры не обиделись, а засмеялись:
— Мы так и называем новую модель — «жестяная Лиззи». Скрипучая — этого у нее не отнять. Но ходкая.
— Почему Лиззи?
— Ну, такую кличку обычно дают рабочим тягловым лошадкам.
— Постойте! — вдруг встрепенулся Уиллс. — Как вы только что сказали? Сайлент-блок? Что это?
Я замялся. Похоже, поторопился я с замечаниями.
— Ну резиновая такая втулка на концах трущихся частей. Зажатая в стальное кольцо.
— Резиновая? — переспросил Йожеф.
— Ну да. А в чем дело?
Инженеры покатились со смеху.
— Вот вы уморили! Резиновая! Скажите тоже.
— Да что не так⁈
— Не так? Да такая втулка сотрется через несколько часов! Если пневматической покрышки хватает максимум на год, то сколько продержится ваш блок при столь интенсивном трении?
Теперь я понял, что меня все время смущало. Резина! Ее качество никуда не годилось. Машины ездили на ластиках! Да-да, на резине, такой же мягкой, как стиралки для карандашей.
— В чем проблема укрепить резину?
— Если вы сможете, то вы гений! Что-то понимаете в органической или неорганической химии?
— Ничего не понимаю.
— Тогда не болтайте глупостей, — вдруг взбеленился Уиллс. — Весь мир ломает голову, как решить проблему долговечности колес, а вы лезете с идеями своих сайлент-блоков.
Что, Вася, получил по носу? Или тебе прямым текстом подсказали направление, в котором стоило бы поработать? Химик! Мне нужен химик! Потому что я знаю, как добиться успеха. Что я — ни разу не видел прожеванной покрышки? Не держал в руках крошки, которая остается внутри шины, если на ней, спустившей, прокатится горе-водитель, проспавший пробитие колеса? Очень даже видел и не один раз. Я же в шиномонтаже при дилерском автосалоне отработал почти год. А что в этой крошке? Перетертые в мелкую фракцию элементы искусственного каучука и сажи. Чтобы это понять, достаточно помять их в ладонях. Пальцы мигом станут черными.