Прибыли эти развеселые хлопцы через пять дней — аккурат, как артель второй барак под крышу подвела. И с первого взгляда я понял, что просто не будет. Даже на скорую руку слепленная СБ из Зигги с его бойцами не вывезет ситуацию. Потому что проблема была не в том, что нам не хватило бы кулаков. Бурильщики оказались из каджунов.
[1] «Белые туфли», ботинки-дерби, были отличительным знаком студентов Лиги плюща.
[2] Никель — монета в пять центов. Массово открывающиеся в то время кинотеатры-«Никельодеоны» получили такое название из-за цены на билет в пять центов.
Глава 7
Нефть пошла!
Каджуны, эти суровые парни из болот, на вид типичные реднеки, потомки переселенцев из канадской Акадии, перебравшихся в Луизиану, через слово матерились на трех языках, а простую речь в их исполнении разобрать было непросто. Они разговаривали между собой на странном диалекте французского с вкраплением английских слов. Даже Зигги, худо-бедно освоивший в военном училище разные там сильву-пле, пребывал в затруднении.
Кое-как наладив с луизианцами коммуникацию, он начал сводить меня с ума каждым новым требованием от бурильщиков.
— Они требуют себе свинью.
— Вы уверены, господин подпоручик, что правильно их поняли? Они что, свиной кровью будут бур свой смазывать? Или салом?
Жириновский вступил в долгое обсуждение. Каджуны выражались эмоционально, то и дело вставляя в речь испанские ругательства.
— Если я правильно их понял, они не начнут работать, не устроив гулянки. Свинина им нужна, чтобы сделать колбасу.
— О Боже, колбаса!
— Они называют ее буден. Еще обещают суп гумбо и джамбалайю — рис с мясом. Кроме свинины, у них для обеда есть все свое — бамия, листья какого-то сассафраса… — бурильщики тут же хором заголосили нечто вроде «ви, ви, сасафра!». — Еще приправы… Я, честно признаться, не все понял. Еще они просят побольше вина и католическую церковь.
Бурильщики энергично закивали, ругаясь на смеси французского и английского.
— Еще того лучше! Ладно вино. Где я им костел найду?
— Наверное в Лос-Анджелесе есть.
— Босс! — подсказал мне Ося. — У мексиканцев здесь, в поселке, папистская церковь Святого Бартоломео.
— Ну хоть одной проблемой меньше. Ты-то откуда знаешь?
— Ходил туда с одной мексиканочкой. Горячая штучка!
— Блин, только не хватало мне проблем с местными кабальеро! — судя по всему, местные сеньориты нашли золотую улыбку Джо неотразимой. Половозрастным горячим мексиканцам такое могло не понравиться.
— Кабель — что?
— Не что, а кто. И это ты кабель, а они благородные сеньоры. По-ихнему, кабальеро. Выходит, с церковью все решили, осталась свинья?
— Так у тех же мексов можно прикупить. Только мелкие у них свиньи. И без шерсти нормальной. Черно-серые такие. Не боровы, а недоразуменье.
— Вот и займись. Возьмешь одного из каджунов с собой — пусть сам решит, сколько штук брать. И завязывай со шлянками, а то будет, как в Питере…
— Еще, Василий Петрович, — прервал мой воспитательный процесс бывший подпоручик, — они приглашают всех нас в воскресенье на вечеринку. Просят разрешения провести ее на пляже.
— Гулять — так гулять, — согласился я. — Раз без пляжной вечеринки бурить нельзя, будем любоваться закатом в океане с бокалом вина в одной руке и куском свиной колбасы — в другой.
Насчет «любоваться» я не преувеличил. Пляж в Хантингтон-бич был выдающимся. 10 миль чистого песка и большие приливные волны вдали. Рай для будущих сёрфингистов. А пока доска здесь в моду не вошла, оставалось наслаждаться пряной каджунской едой и приливами иного сорта — винными. Очень уж до винишка луизианцы оказались охочи. Сразу видно французов. Под хоровое пение старинных французских баллад выпили на вечеринке столько, что я думал, они наутро не встанут. Но, к моему удивлению, встали, как огурчики, и сразу приступили к работе, не заикаясь об опохмелке.
Начали с того, что выкопали большую яму два на два. Попросили нас заполнить ее водой. А сами занялись сборкой вышки из толстых брусьев. Всем руководил только что прибывший бригадир Поль, сносно говоривший по-английски. С ним взаимодействие бригад пошло куда веселее.
Я отлынивать не стал. Переоделся в рабочий комбинезон, взял в руки гаечный ключ и пошел подсоблять.
… Лос-Анджелес праздновал ежегодную Фиесту — не то апрельское преддверие празднования Синко де Майо, не то ответ турниру роз в Пасадене. На Олд Плаза строились ряды участников шествия — от всадников в средневековых нарядах до военных в белой парадной форме. Толпы зевак облепили балконы, окна и даже крыши, заполнили до отказа тротуары. Улицы, по которым должна была следовать процессия, очистили от транспорта — от машин и двуколок окрестных фермеров. Множество народу из близлежащих сельских округов, включая Ориндж, стекались в ЭлЭй, чтобы принять участие в многодневном фестивале в Фиеста Парк, посмотреть театрализованные представления, послушать выступления музыкантов и, если повезет, выиграть приз — деньги, комплект нижнего белья или венгерскую вазу. Городские власти в этом году не поскупились. И собрали на праздник толпу народу. Нам это оказалось на руку. Не успели городской парад тронуться с места, как каджуны запустили свою шайтан-машину.