Что такое религия? Это одновременно наука о формах и наука о Божественной Любви. Если вы изучите внешнюю форму без её внутреннего содержания, вы впадёте в заблуждение и будете менять её, как та дама, что ежедневно меняет костюмы. За 50–60 лет жизни, она может пошить себе 10–20 костюмов разного цвета с различными пуговками и украшениями, но эти одежды ещё не сама дама, форма ещё не религия. Эти формы, поистине, необходимы религии, как костюмы нужны телу, но они не составляют тела. Когда умрёт кто-то из близких, люди говорят: "Нужно надеть чёрное, нельзя носить белую одежду". Носите одежду какую угодно: и чёрную, и белую, красную, зелёную, синюю, пёструю — любую, это не грех. Только когда идёте к умершему, не надевайте белую одежду, как не надеваете вы белую обувь, когда на улице грязь, а надеваете что-то по сезону. Светские люди очень умны, в моих глазах они в десять раз выше многих религиозных людей. Господь решил исправить мир через светских людей. Политики и социалисты исправят мир, потому что они хотят свободы. Кто-то спросит: "Как же так? Ведь они разрушают". Когда вы строите новый дом, разве вы не разрушаете старый? Если не выбросите устаревшее воззрение, в вашем уме не прорастёт новая мысль. Некоторые хотят обучать людей науке думать "от сих до сих", учат "молчать, не рассуждать", а что написано сверх того, то от лукавого. Что было написано в Ветхом Завете во времена Моисея? Это — от Бога, всё другое — от лукавого. Другие говорят, что их наука от Бога, а иное-от лукавого. Это значит быть "крепким задним умом". О всяком учении нужно судить по его результатам: если оно может быть применено в общественной жизни и даст хорошие результаты, то оно хорошее; если же нет — оно нехорошее. Нужно приложить свободу Духа; задайте себе вопрос: свободны ли вы, есть ли в вас этот Дух? Когда Дух придёт, Он создаст свет и в вашем уме, и в вашем сердце — таков признак Духа. Если вы начнёте ограничивать дух человека, учить, как ему мыслить, чувствовать и действовать, Дух сразу вас оставит, как учитель оставляет класс, если, войдя в него, чтобы вести урок, находит, что ученики шумят. Тогда, конечно, придут их отцы и опекуны и побьют их за то, что они не слушают учителя. Так и Моисей был опекуном евреев, он пришёл, чтобы их побить и спросить: "Вы слушаете вашего Учителя?" И сейчас, когда вы спрашиваете, почему вас постигло наказание, я отвечаю: потому что вы не слушали Духа, нужно было слушать Его.
Объясним слово свобода. Если вы найдёте человека, связанного по рукам и ногам, и начнёте его утешать: "Господь добр, Он тебя развяжет", хотя сами можете его развязать, тогда спрашиваю: проповедуете ли вы учение свободы? Нет! Достаньте свой ножик, разрежьте верёвки и спасите его. А что делаете вы? Связываете его ещё крепче, чтобы он не убежал. Люди должны развязывать друг друга. И когда Христос говорит: "Идите и проповедуйте", Он подразумевает именно это развязывание. Эта свобода должна быть чисто внутренней. Все недоразумения между людьми и их нервозность обязаны собою отсутствию свободы. Если речь о нервозности, то насколько больше должен нервничать Господь, Создавший этот мир, когда Он видит, что совершает этот мир. Если гневается Господь, это хорошо, но если гневаюсь я, какая в том польза? Никакой. Но гневается ли Господь? Господь не гневается. Действительно, в Ветхом завете говорится про "гнев Божий", но это нужно понимать во внутреннем смысле. То, что Господь не гневается, видно из слов Христа: "Зачем вы называете Меня Учитель благой? Благ только Бог". Кто благ, тот не может гневаться. Пророки — люди, они писали, что Господь гневается, но я оспориваю это, пусть мне покажут, где сам Господь сказал, что Он гневается. В одном месте Иеремия говорит: "Господи, Ты обманул меня, я обманут" — как вы согласуете это противоречие? Это заблуждение. Не нужно вносить в свой ум таких заблуждений относительно Господа; следует признать, что это наши представления. А правильно сказать: "Где Дух Господень, там свобода" — вот что воистину сказал Бог. Любовь не может пробудиться без свободы; пока человек слеп, его невозможно любить: никто не любит того, кто мучает. То, что несёт разрушение, не может нести свободу. Мы молимся Господу, и во время молитвы кто-то из нас ошибается, а другой его толкает — это не свобода, это актерство. Прочь эти маски! Одёргивать друг друга, когда вы стоите перед Господом, — это не молитва. Когда человек молится, он должен забыть всё окружающее, уединиться, войти в свою тайную комнатку — в свою душу, ничто внешнее не должно его смущать. Все вы, слушающие меня сейчас, несвободны: я вижу, что иные из вас привязаны за один колышек, другие — за два, за три, за десять. Я могу доказать вам это десять раз хоть сейчас, и не только теоретически, но и практически.