— Что — объясняет?
— То, что с нашим родом произошло, — ответил он.
В этот момент мы подъехали к воротам посёлка. Охранник в будке увидев меня, приветливо кивнул. Ворота открылись.
— До конца подъездной, потом направо. Через пять километров будет съезд на деревню. Нам туда, — сказал Любомир, поглядев сквозь лобовое стекло.
— Понял, — кивнул я.
— В общем, насчёт Великого Волхва… — продолжил Любомир. — Считается, что он приходит раз в тысячу лет. Если он обнаружит, что Правящий Дом и сам Владетель забыли наказы первых предков, то он сотрёт грань между миром и Навью и отправит нарушивших заветы на суд богов. В общем, ничего особенного, очередная легенда из детских сказаний о том, что нельзя забывать предков. Никто и подумать не мог, что ты можешь существовать на самом деле.
Я засмеялся.
— Чего? — немного обиженно спросил Любомир. — Нет, конечно, сами волхвы относились к этому серьёзно. Ну, или делали вид. Так им и положено быть серьёзными, даже на колядах!
— Да нет, ничего, — ответил я, успокаиваясь. — Ты что, иронии не улавливаешь? Я разговариваю с духом. И этот дух заявляет, что меня не может быть.
Любомир улыбнулся.
— Да, пожалуй… неловко как-то выходит.
— Слушай, а расскажи насчёт этих… владетелей, там? Князей? — попросил я. — Это какая-то особенная секта, да?
— Сам ты секта!
— Мы же вроде как в республике живём, — я плечами пожал. — Понятно, что с нюансами, но всё-таки. Выборы, там. Власть народа.
В этот раз засмеялся Любомир.
Я бросил на него сердитый взгляд.
— Извини, — сказал он. — Просто поражаюсь каждый раз, как это работает. Двенадцатый Владетель всё-таки гением был, веселье его посети на Велесовых лугах!
— Что — работает?
— В общем, так: всё, что ты знаешь о государственном устройстве — это ширма. Иллюзия. Её создали специально, чтобы простолюдины не думали бунтовать. Им кажется, что вроде как всё устроено по-честному и справедливо. Поэтому они охотно принимают все правила и не задают лишних вопросов. А тех, кто задаёт, поднимают на смех. Если же они не понимают намёков — то следуют другие меры… понимаешь?
— Ну, так… — я пожал плечами. — Пока не очень.
— Знаешь, что делает благородное сословие — благородным? — спросил Любомир.
— Что же?
— Родовая магия, — ответил он. — Чем больше вглубь веков ты знаешь и чтишь своих предков, тем сильнее они помогают тебе. Тем лучше тебя слышат боги. Простолюдинам такая магия недоступна. Потому что они забыли истинную веру. Забыли свой род. Следовательно, лишились к ней доступа. Скажи, ты много знаешь простолюдинов, которые бы помнили историю своих родов дальше дедушек или бабушек, которых видели лично?
— Не знаю, — я пожал плечами. — Как-то не спрашивал.
— Да потому что среди черни и не принято о таком говорить, — улыбнулся Любомир. — С этого начали первые владетельные князья. Знаешь ли, очень сложно управлять народом, где самый последний простолюдин мнит себя равным тебе и владеет такой же магией, как и ты. Вот поэтому и начали ограничивать истинную веру, запрещать её для черни. Оставлять её только для благородных, в тайне, для своих родов, которые управляли государством. И эта система хорошо работала несколько веков. Пока мир не начал меняться. Лишённые магии простолюдины всё равно начали что-то подозревать. Тем более, что среди них всё больше становилось посвящённой челяди. Формально им строго запрещено следовать истиной вере, но они всё чаще ослушивались, делали всё в тайне, не дожидаясь дворянского посвящения. И тогда часть дворян, во главе с Владетелем, предложила сделать то, что уже успели реализовать в некоторых заморских странах. Скрыть аристократию от смердов и даже от челяди. Сделать управление тайным, незаметным.
Любомир прервался, нахмурившись. Посмотрел куда-то направо, в лес. Почесал подбородок.
— Хитро, — сказал я, чтобы продолжить разговор.
— Да уж… хитро да не хитро, — вздохнул он. — Дело в том, что такое новшество вообще не все старые рода устроило. Не хотели жить тайно. Желали публичного преклонения и почитания. Вот и случилось большое кровопролитие, которое чернь знают как революция и гражданская… да и потом борьба аристократов продолжалась, и это привело к многочисленным перекосам, и…
За разговором я чуть не пропустил указатель, на котором было написано: «Дровни».
— Нам туда? — спросил я, притормозив.
— Что? — встрепенулся Любомир. — А, да. Верно. Прямо по дороге. Второй дом справа, если ничего не поменялось, так живёт тётка, которая кур для благородных столов выращивает. Остановись возле, потом объясню, что делать.