В том же возрасте Ли Бо сетует на суетность бренного мира, который один за другим покидают великие мудрецы, уходя в вечность инобытия.
Дух Сокровенный первозданных дней
В веках утрачен. Нас не ждет возврат,
В конце веков смятенье все сильней,
Толпятся люди у столичных врат.
Кто знает про Злаченого коня —
Не станет о Пэнлае помышлять.
Шелками дев лишь бредит седина,
Вино процедят — и давай гулять,
Смешны им вечность, Эликсир святой…
А ведь погаснет дев веселый взгляд,
Ученый Муж со спицей золотой
Могильник вскроет, совершив обряд.
Дерев жемчужных зелень далека
Для тех, чья бездна мрака глубока.
Комментарий
Тот же период (поэту 53 года), та же горечь утраты высоких идеалов («Жемчужные деревья») теми, кто не помышляет об истинной святости (остров бессмертных Пэнлай), а суетно рвется к власти («Злаченый конь») и проводит время в пирах с веселыми девами. Все это бренно, и даже в могилах они не обретут покой.
Чжэн Жун, через заставу въехав в Цинь,
Тащился до столицы очень долго,
И в Пинъюань с горы даос один
К нему спустился в маленькой двуколке.
Властителю Пруда он яшму нес —
Как знак, что тот умрет в году грядущем.
И всполошились люди этих мест:
Беда идет, уж не бежать ли лучше?
Ушли туда, где персиковый цвет
Не облетает много тысяч лет.
Комментарий
Устранение государя от заботы о подданных (смерть циньского императора — «Властителя Пруда» — как метафорическое обозначение этой мысли) ведет к хаосу и бедствиям, спастись от которых можно лишь в идиллическом «Персиковом источнике», наглухо отгороженном от внешнего мира.
Дух осени Жушоу злато жнет,
Над морем — месяц, тонкий, как струна,
Кричит цикада и к перилам льнет,
Печали нескончаемой полна.
Где исчезает ряд блаженных дней?
Дает нам Небо перемены знак,
Осенний хлад рождает ветр скорбей,
Сокрылись звезды, бесконечен мрак.
Мне грустно так, что лучше помолчать
И в песне до зари излить печаль.
Комментарий
Лирическое стихотворение стареющего и разочарованного поэта, прозревающего еще худшие времена.
На севере — Пучина-Океан,
Там рыбища невиданной длины.
Что три горы, стоит над ней фонтан,
Вбирает сотню рек глотком одним.
Чуть шевельнется — и валы пошли,
Взыграет — ураганы понеслись…
Как вдруг — на девяносто тысяч ли,
Неудержимая, взлетает ввысь.
Комментарий
Создавший это стихотворение молодой Ли Бо еще полон азарта, высоких устремлений, жаждет заоблачного полета, как мифическая птица Пэн (образ, проходящий через все творчество Ли Бо). Позже он напишет, что и этот гигант падает на землю, если его не поддержат ветра, но здесь такого пессимизма еще нет.
С пером указ кометой прилетел,
Тигровый знак доставлен до границ,
Тревога каждый подняла удел,
Не спят, кричат ночами стаи птиц.
Но ясен свет над Пурпурным дворцом,
Власть трех князей спокойствия полна,
Земля и Небо следуют Путем,
Вода морская не замутнена.
О чем тревожиться? — спросить могу,
Ответят: путь далекий впереди,
Лишь к лету мы достигнем речки Ху,
Чтобы в зловещий южный край войти.
Кто гибели бежит — тот не боец,
В палящих странах все пути трудны.
Протяжный вздох: я ухожу, отец…
И гаснет свет и солнца, и луны.
Из глаз не слезы — льется кровь теперь,
Сил не осталось даже на слова.
Добыча тигра — утомленный зверь,
В зубах акулы — рыбья голова.
Из тысяч не пришел никто домой,
Расставшись с телом, жизнь не сохранить…
Но смог ведь Шунь, с секирой боевой
Сплясав, строптивых мяо усмирить!
Комментарий
В 751 г. начался поход многотысячного войска в жаркие края юга, чтобы привести в повиновение государство Южное Чжао (на территории совр. пров. Юньнань). Солдаты прощаются с семьями, собираются, вспугивая ночных птиц, в тяжелый поход на юг, где должны форсировать опасную реку Ху. Но войны нарушают установившийся в стране гармоничный покой, тогда как можно было бы поступить, как легендарный «идеальный правитель» Шунь, усмиривший непокорные племена мирным путем, — ритуальными пассами воздействуя на их энергетику.
Взялась уродка подражать красотке —
Соседи в шоке разбежались прочь;
У шоулинца странная походка —
Ханьданьцам смех свой удержать невмочь.
Вот песня — складно, только нет в ней правды,
Как в мошке, что ребенок малевал;
Другой, свой дух растратив без пощады,
Макаку из шипов сооружал.
Искусно, только что же толку в оном?
Роскошно, только пользы миру нет.
А воспевавшие Вэнь-вана Оды
Давно уж канули в пучину лет,
Нет больше инца, чей топор, что ветер,
Летал искусней всех на белом свете!
Комментарий