Глаза Тобольцева как будто ласкали девушку. Она радостно покраснела. Она не знала, что Тобольцев так смотрит на каждую молодую женщину.
– Напишите мне эти стихи, Тобольцев, – просила другая барышня, подходя. По её костюму и манерам сразу можно было угадать, что она с драматических курсов.
– Если только не забуду, – говорил он, показывая белые зубы и также лаская её лицо вспыхнувшими как будто глазами.
– Какой вздор! – нервно засмеялась барышня. – Вы хотите сказать, что это был экспромт?
– Именно…
– Все врет! – подхватила другая консерваторка, с восторгом глядя в его лицо.
– Pardon!.. Сию минуту, – сказал студенту Тобольцев. С озабоченным выражением поспешил он к редактору. Иванцов с недоумением глядел ему вслед.
– Что он? Актер? – спросила техника курсистка, с хищным еврейским профилем и темными гордыми глазами.
– Нет… Почему вы так думаете, Софья Львовна?
– Бр-ритый… И потом… популяр-рен очень… – Она сделала брезгливую мину. её р так и раскатилось.
Техник радостно засмеялся.
– Да… Его любят… Это очень талантливый человек… Пока любитель… И в ***ском банке служит. Но наверно на сцене будет… Он сибиряк, из раскольничьей богатой семьи… Его в Сибирском комитете очень ценят, – пояснил он, обращаясь уже к Иванцову.
– Он был вольнослушателем при университете?
– Был, кажется… Вообще, интересный человек… Он недавно из-за границы вернулся… Что-то четыре года там провел…
Иванцов с любопытством следил за редактором «Вестника», который, принимая от Тобольцева пакет с деньгами, сконфуженно и почтительно благодарил.
Тобольцев отошел уже, когда редактор крикнул вслед:
– Как напечатать прикажете? От вашего имени?
– Помилуй Бог! – засмеялся тот. делая широкий жест. – Разве это мои деньги?
– Чем могу служить? – вежливо обернулся он в третий раз к подходившему опять Иванцову. Они двинулись с кладбища. Линейки, полные народа, уже отъезжали.
– Не хотите ли со мною?.. Я еду на службу. Подвезу вас…
Студент конфузливо уселся в прекрасную пролетку, которая, мягко подпрыгивая на резиновых шинах, скоро обогнала редактора со вдовою, трусивших на плохом извозчике, линейку с ребятами и старушкою, всю толпу провожатых. Тобольцев поминутно раскланивался, приподымая шляпу. Студент рассеянно разглядывал затылок лихача, прекрасную обувь и щегольские брюки этого купеческого сынка. Как это все не вязалось с тем, что он слышал о нем! Но репутация этого щеголя была так высока, что студент простил ему «буржуазную» внешность и без малейшего колебания передал ему суть дела.
У них сейчас на руках две барышни, бывшие курсистки. Одна – дочь генерала, но семья торжественно отреклась от заблудшей овцы. Долго обе они «сидели», одна совсем безвинно; долго их гоняли по разным городам; теперь выпустили, разрешив жительство в столице. Одной двадцать один год, другой того меньше. С семнадцати лет она уже была под надзором. Бывшая сельская учительница. Теперь обе больны. Одна вся в ревматизмах, другая в острой истерии… Припадки, галлюцинации, судороги… затылок с пятками сходится. Прямо ужас берет смотреть на нее!.. И потом, кажется, наследственная чахотка. Обеих надо бы в Крым, вообще на юг… А у них, конечно, ни гроша. Приютили их тут у одной курсистки на частной квартире; пробыли они сутки. После первого же припадка хозяйка закричала: «Вон! Все вон!.. В полицию заявлю, если комнату не очистите!»
– Ну и вас, конечно, ко мне направили?
– Да… Именно к вам…
– Отлично!.. Давайте их обеих! Квартира у меня большая…
– Мне говорили… Может, подписка?
– Соберу, соберу… Вы не беспокойтесь! У меня среди купцов есть знакомства. Нагреем их… Только вот раньше покажем барышень хорошему доктору. Куда он их пошлет?
– Их, знаете, одних нельзя оставить. Совсем неприспособленные обе, точно дети… Уход бы нужен.
– Не беспокойтесь! У меня нянюшка живет. Чистый клад…
– Вы женаты?
– Помилуй Бог! – Тобольцев засмеялся так заразительно, – что и у студента лицо расплылось в улыбке. – Я ещё жизнью дорожу… По мне что женился, что удавился – одна цена… Стой, Сергей!.. Честь имею кланяться!.. Милости просим всегда. И поболтать и по делу…
– А вас когда застать можно?
Брови Тобольцева дрогнули, и он как-то беспомощно развел руками.
– Вот уж, знаете… Меня обыкновенно ловят в обеденный час… Так от пяти до шести… Но обещать не могу…
Иванцов рассмеялся совсем уж весело и добродушно.
– Вот удача, значит, что встретились на похоронах! Мне дали ваш адрес. У вас сейчас там Шебуев живет…
– Кто-с? – встрепенулся Тобольцев.
Студент покраснел и понизил голос.