— «Благодарю Вас, герцогиня». — еле слышно проговорила Торина, приклонившись перед женщиной. — «Прошу Вас, приглядите за моим братом, я не хочу, чтобы его коснулась судьба, предначертанная нашей семье».
— «Конечно». — немного улыбнулась женщина, стараясь не пускать на вид ту жалость, что она испытывала, вглядываясь в изуродованное лицо еще такой юной девушки. — «А что же будет с тобой?» — окликнула она девушку, что быстрым шагом направилась к выходу.
— «А я встану на путь боли и ненависти, что нагадал мне колдун, и выстелю дорогу к своему дому из костей и крови своих врагов», — более твердым и, казалось, наполненным злости голосом ответила Торина, после чего ушла.
— «Как же мне жаль, что ты выбрала для себя этот путь», — на вдохе прошептала герцогиня, после чего ушла в ту комнатку, куда уволок повар мальчишку.
*** ***
ЧАСТЬ 3 А ЧТО МЫ ПУТАЕМ С ЛЮБОВЬЮ…
А на утро он проснулся от странных криков и звуков разбитого стекла. Тогда, протерев ладонями глаза, он поднялся с кровати и вышел на улицу. А там Моррис рассказывал что-то весёлое с широкой, во всё лицо, улыбкой. От чего молоденькая девушка заливалась звонким смехом, крутясь вокруг него. — «Нет, подожди!» — выкрикнул Моррис и, взяв в руки большое металлическое ведро, принялся высыпать из него на землю битое стекло, стараясь уложить его ровным слоем.
А Присцилла, заглянув в сарай, взяла корзинку и, поцеловав Морриса в щеку, подбежала к герцогу. — «С добрым утром!» — улыбаясь, проговорила она и, так же мило, как и брата, чмокнув в щеку, побежала к саду, полному цветов, обернувшись и помахав мужчинам рукой, исчезла за металлической калиткой.
И лишь Торина выглядела серьезной, общаясь с тем самым разбойником, что напал на герцога на дороге. Но что-то потом изменилось, и девушка, улыбнувшись нежной, ласковой улыбкой, взяв мужчину за руку, потащила его в сарай, а тот, придержав её, провел пальцами по спадающим на лицо волосам. На что девушка улыбнулась сильнее, показав свои ровные, белые зубки, исчезла в темноте сарая, затянув мужчину за собой. А через несколько минут он выбежал из сарая, словно что-то страшное увидел, обутый в новые блестящие сапоги. — «Куда же ты?!» — громко смеялась Торина, показавшись в дверях сарая, облокотившись о дверной косяк. — «Постой!» — Гривор уставился на неё удивленным взглядом, разглядывая её руки. В одной руке Торина держала большого размера нож, с закрученным, острым концом лезвием, а в другой парочку свежо выпотрошенных зайцев, кровь которых стекала капельками с тушек, образовывая под ними маленькую лужицу. Девушка продолжала смеяться, провожая взглядом главаря разбойников до тех пор, пока он не исчез в лесной глуши. И, заметив молодого герцога, приподняла окровавленную руку, в которой держала нож, поприветствовав его.
Не сказав девушке ни слова, Гривор лишь помахал ей рукой, позволив вновь исчезнуть за дверью старого сарая, и, пробравшись на кухню, увидев буханку свежеиспеченного хлеба на столе, отломил кусок, тут же поглотил его, запивая молоком из кувшина. — «Я вижу, Вы нашли чем утолить голод!» — с неким сарказмом в голосе проговорила Торина, появившись у него за спиной и пройдя вперёд, чуть сдвинула его с прохода, закинув заячьи туши в котёл с кипящей водой. — «Вы не стесняйтесь, ешьте!» — улыбнувшись, проговорила она, вытирая руки об белое полотенце и, испачкав его кровью, скомкала, швырнув в дальний угол. — «Орла!» — вдруг воскликнула она, промчавшись мимо Гривора и схватив под руку лекаря, того самого мужчину, что целовал её под водопадом, вывела на улицу. Гривор, чуть не подавившись, проглотил кусок хлеба, выбежав следом за ними и проследив за тем, как Торина заталкивает блондина в старый сарай, подкрался в надежде подслушать их разговор через открытую дверь. — «Здесь почти всё, что ты просил. А вот ромашка еще сырая, через неделю готова будет», — тихо говорила она, упаковывая пузырьки и кулёчки в небольшую корзинку.
— «Позволь мне посмотреть», — тихо проговорил лекарь и, развернув девушку к себе лицом, отодвинув прядь волос, что загораживал шрам на щеке, проведя по нему пальцами, слегка касаясь его, а после отодвинул край широкого ворота её рубашки и оголил её плечо, спускаясь пальцами к груди, провел по еще одному шраму от ожога. — «Я сделаю мазь, она смягчит огрубевшую кожу».
— «Не надо, я уже и так привыкла», — улыбнулась ему Торина и, убрав руку мужчины, вернула ворот рубашки на место.