— «Почему у меня такое чувство, словно я предал тебя, разрушил нашу дружбу?»
— «Ты выбрал любовь, и это прекрасно. Мне душу греет вид счастливых глаз сестры». — Торина опустила в пол глаза, и мужчина, улыбнувшись, подошел к ней ближе, крепко обнял, закопавшись носом в рыжих волосах, поцеловал её ухо. — «Я говорила тебе. Мне не нужна любовь, мне не нужна чья-то забота и внимание. Я не способна понимать, принимать свою беспомощность». — прошептала она и, поцеловав в ответ мужчину в щеку, отошла от него. Орла снова провел пальцами рук по её блестящим рыжим волосам и, взяв в руки корзину, ушел.
А молодой герцог, вплотную прижавшись к стене сарая, словно стараясь с нею слиться, продолжал наблюдать за девушкой через щель. Проскальзывающие в сарай лучи солнца освещали стену, на которой висели разного вида ножи, от маленьких и еле заметных до секир размером сантиметров пятьдесят. Ярким блеском свет отражался в лезвиях холодного оружия, врезаясь ему в лицо, ослепляя глаза. Тогда он вышел из своего укрытия и вошел в сарай, разглядывая ближе оружие. — «Для чего тебе столько ножей?» — процедил он, стараясь скрыть ту ревность, что снова овладевала им.
— «У каждого предмета, как и у человека, есть свое предназначение. Одним легко снять шкуру, не испортив мех, другим — вырезать органы». — улыбнулась Торина, взяв в руки узкий, заострённый с двух сторон нож. — «Мой брат — охотник и таксидермист. А я лишь иногда ему помогаю». — тихо проговорила она и, положив нож на высокий длинный стол у стены, вышла из сарая, оставив герцога одного в темноте.
Маленькая комната наполнялась темнотой, и лишь тусклый свет, падающий от догорающей свечи, освещал большое в полный рост зеркало. Присцилла гляделась в него, вертясь с легкой улыбкой на лице, расчесывала блестящие пряди длинных волос, поправляя их пальцами и заплетая в широкую косу. После чего, убрав расческу на небольшую полочку, что висела возле зеркала, подошла к деревянному старому сундуку и, открыв его, достала нарядное красного цвета платье и, прислонив его к своему телу, снова подошла к зеркалу. — «Что ты делаешь, сестричка?» — прозвучал еле слышный мужской голос, и, оглянувшись, она увидела брата. Сепп стоял в дверях её комнаты, облокотившись о дверной косяк, наблюдая за сестрой сквозь спадающие на лицо волосы.
Присцилла заулыбалась нежной, игривой улыбкой и, закинув на плечо платье, подошла к брату. — «Я думаю, братик, пара нашей сестричке замуж. А этот богатенький мужчинка ей вполне подойдет! Ты видел, как он на неё смотрит? Прямо как кот на сметану!» — продолжала улыбаться она и ласково провела ладонью по его волосам, убрала их назад, очистив его лицо. — «Да и она сама этого хочет, просто еще не понимает этого».
— «Ты придумала много лишнего, сестричка. Гривор — сын герцога, а мы ему не ровня. Где это было видано, чтобы люди знатного рода связывали свою жизнь с простолюдинами?» — тихо и равнодушно проговорил Сепп. — «Хотя! Я хотел бы увидеть лицо старого герцога во время знакомства с подобной невесткой».
Присцилла рассмеялась от его слов и повиснув на шее брата, чмокнула его в щеку, выбежав из комнаты и пробежав по коридорчику, на мгновенье заглянула в комнату сестры, бросив на её кровать красное платье, выскочила на улицу. — «Где же она может быть?» — хмыкнула девушка и снова весело заулыбавшись, побежала на кухню, вбежав внутрь и схватив сестру за руку, поволокла её за собой. — «Тори, пойдем быстрее со мной!» — говорила она сквозь смех и затолкав Торину в комнату, подняла с кровати платье, приложив к телу сестры. — «Одень его!»
— «Что за шутки? Присцилла, убери обратно». — Торина хотела было уйти, но сестра остановила её, состроив обиженную гримасу. — «Ну хорошо!» — недовольно проговорила рыжеволосая девушка, снимая с плеч плащ, положила его на край кровати, после чего, полностью раздевшись, влезла в платье. — «Только примерю и всё!» — затянула она корсет, крепко завязав шнуровку. Расправив рукава и юбку, приподняла к верху волосы и, подойдя к столу, взяла зеркало. — «Невероятно глупо выгляжу!» Но обернувшись, удивленно уставилась на сестру, наблюдая, как Присцилла собирает её вещи, прижимая к груди. — «Присцилла, отдай мне мои вещи, ты же знаешь, я платьев не ношу!»
Но девушка настойчиво прижимала к себе одежду сестры, продолжая улыбаться, сложила похожие на кукольные пухленькие губки. — «Ты же не обидишь меня в мой день рожденья?» — промурлыкала девушка и поцеловав сестру в щеку, выбежала из дома, смеясь, спрятала одежду Торины в старом сарае под мешком со звериными шкурами.