— «Не устаю восхищаться тобой!» — Гернер подошел к ней, опустившись на одно колено, подняв её окровавленную трясущуюся руку. — «Мой кровавый ангел!» — поднёс он её руку к губам, слегка коснувшись кожи, словно не желая испачкаться кровью, что покрывала её.
*** неделю спустя***
Смеркалось. Медленно солнце исчезало за кромкой леса, погружая в темноту. Загорелись свечи. Яркими огоньками, разбросанными по поверхности деревянного стола, освещали металлические тарелки и блюда с обычной, как показалось бы, едой. Посреди стола стояли два больших блюда с жареным мясом, запах которого заполнял собою всё вокруг. И три среднего размера горшочка с тушёными овощами с зайчатиной, один из которых был придвинут к краю, где сидел герцог, а перед ним стояла глубокая тарелка с хлебом. Все пили настойку, закусывая мясом. Моррис рассказывал очередную небылицу, вызывая улыбки на лицах сестёр, заливающихся звонким смехом. И лишь Гривор сидел, недовольно наблюдая за ними, с неким отвращением поглядывая на тарелку с кроликом. И, отодвинув её в сторону, встал из-за стола и, сделав несколько шагов, остановился, подцепив пальцами большой кусок мяса, что ели остальные, поднёс ко рту в желании откусить.- «Хозяин, не стоит это есть…» — хотел было сказать Моррис, бросив на хозяина испуганный взгляд и приподнявшись, но почувствовав на себе взгляд Торины, снова упал на своё место, осушив до дна кружку.
— «Вы меня уже какой день зайчатиной пичкаете!» — рявкнул герцог, сдвинув брови и вцепившись зубами в кусок мяса, из которого брызнул сок. От вида этого Моррис побледнел. Широко открыл рот, явно желая его остановить. Наблюдал за каждым движением своего хозяина.
— «Я лучше прогуляюсь», — хмыкнул Сепп, поднявшись, вылез из-за стола и, осушив кружку с настойкой, качаясь, ушел в сторону реки.
— «Вам нравится моя стряпня?» — с непонятной, немного ехидной улыбкой проговорила девушка, с полным удовольствия взглядом наблюдая, как герцог смакует каждый откусанный кусочек мяса.
— «Что это, свинина? Или что-то другое? Ну очень вкусно!» — говорил он, облизывая пальцы. Но Торина в ответ лишь улыбнулась сильнее, качала головой, отрицая. Подавая мужчине знак, что бессмысленно гадать и что происхождение этого мяса она не расскажет. — «Наверное, тот самый волк, которого ты так охотно потрошила!» — сказал он в шутку. Закончив трапезу, он приблизился к девушке и, обтерев испачканные жиром руки о рукав серой рубахи слуги, протянул руку Торине. — «Детка, отведи меня в кровать». — громко проговорил он, расплываясь в пьяной, сытой улыбке.
— «Вы стали слишком наглым, милорд!» — снова улыбнулась девушка странной ухмылкой. Но голос Сеппа прервал её, и на стол перед девушкой упал пышный букет увядших ромашек. — «Где ты их взял?» — еле слышно сказала Торина, с переполненными грустью глазами разглядывая цветы.
— «Они лежали на земле у водопада, твои любимые цветы. Вот я и принёс их тебе», — абсолютно без эмоций проговорил Сепп, всё так же качаясь, упал на стул возле неё.
— «Спасибо!» — еще тише сказала Торина, поднявшись со стула и взяв за руку молодого герцога, повела его к себе в комнату. Сняв с себя белую рубашку, еще не успев войти в комнату, Гривор стащил с девушки плащ, швырнув его на пол, и, раздевая, покрывая поцелуями тонкую шею, повалил на кровать.
И всё как в прошлый раз. И, как бы ни пытался Гривор сорвать с её губ поцелуй, ему этого не удавалось. Казалось, она заставляет себя быть с ним. Казалось, всё наигранным и фальшивым. А когда она улыбалась и позволяла себя целовать, появлялось впечатление, будто её душа и сознание на мгновение покидали тело, были где-то далеко, не рядом с ним. — «Я люблю тебя!» — шептал ей Гривор, упоенный своею страстью, но в ответ доносилось лишь сухое: «Взаимно!» — а потом она уснула на его плече, закопавшись в своих волосах, словно спрятавшись от мужчины. А он, убрав её волосы, не отрывая глаз, наблюдал, как периодически на её изуродованном лице то появлялась, то исчезала легкая улыбка. — «Я все равно заберу тебя с собой!» — снова прошептал Гривор и, поднявшись, аккуратно, чтобы не разбудить девушку, опустил её голову на подушку, одевшись, выглянул в окно и, сняв с руки перстень, положил его на стол рядом со свечой.