Расчленив последний труп, Сепп выпустил из рук топор и, покачнувшись, приземлился на пень, что использовал ранее, не боясь испачкать кожаные штаны кровью. Торина посмотрела на него, казалось, сочувствующим взглядом и, оторвав от чистой ткани кусок, поднялась с колен, приблизившись к нему и опустившись рядом, небрежно провела ладонью по его ноге. Прислонившись телом к его бедрам, прижалась слегка, вытирая тканью кровь с его тела, с его упругого мускулистого живота, с могучих широких плеч, с подбородка. Убрав с его лица волосы, Торина заглянула в его наполненные печалью серые, словно запорошенные пеплом глаза. И, облокотившись о его ноги руками, поднялась, поцеловав в лоб, вернулась к своей работе. А Сепп, окинув её взглядом, поднявшись, ушел за сарай. Вернувшись с тележкой на двух маленьких деревянных колесиках и лопатой, Сепп принялся грузить в неё ненужные останки трупов. Он отвозил их вглубь леса, оставляя в глубоком овраге, присыпав землей.
ЧАСТЬ 3 БЕЛЫЙ ПОКРОВ
Вернувшись в свою комнату, крепко прижимая к груди банку с цветами, Торина увидела сестру, сидящую на кровати. — «Что случилось?» — тихо произнесла она, закапываясь носом в цветах, глубоко вдыхая их запах, словно то были благоухающие розы, а не простые ромашки.
— «Ты прости меня! Я грубить тебе не хотела, просто…» — на мгновение прервалась Присцилла. — «Я боюсь остаться здесь без тебя. Боюсь, что ты уйдешь навсегда, забудешь о нас!» — бормотала себе под нос девушка, не поднимая на сестру мокрых от слез глаз.
— «С чего ты взяла, что я уйти от вас должна?» — удивленно хмыкнула Торина и, приблизившись к окну, поставила банку с цветами на стол, расправляя ромашки. Но, заметив блеск, опустила глаза, подняв со стола большой золотой перстень, вглядываясь в играющий ярким блеском красный камень. — «А это что здесь делает?» — слегка нахмурившись, проговорила Торина, положив перстень обратно на стол, и вновь запустила руки в цветы.
— «А то ты не знаешь?» — немного возмущенно заговорила Присцилла, поднявшись с кровати. — «Гривор этим хотел сказать, что просит у тебя руки и сердца. Ты должна согласиться, ты должна стать его женой. Забыть о том кошмаре, в котором мы живем. Стать другой. Настанет время, когда ты забудешь вкус свежей крови. И забудь, наконец, ты о ромашках, он так же жалок, как и его цветы. А герцог…»
— «Всё! Хватит!» — прокричала Торина, рассердившись и распустив широкую косу, снова прикрыв волосами шрам, схватила кольцо, крепко сжимая его в кулаке. — «Сейчас я с ним сама разберусь!» — еще более злобно проговорила она, выбежав из дома и на мгновенье исчезнув в старом сарае, вернулась с плащом в руках, натягивая его на тело, подвернув немного рукава, сведёнными судорогой пальцами, после чего пошла к главной дороге.
— «Ты куда?» — выкрикнула ей вслед Присцилла.
— «Раз уж ему трудно прийти и поговорить со мной, значит, я сама к нему приду!»
— «Ты что, в город пойдешь? Гернер же всех против нас настроил, забыла? Они тебя разорвут!» — наполнившись испугом, побежала следом Присцилла, остановившись у края широкой дороги.
— «А пускай! Не всё же нам веселиться!» — Торина даже не взглянула на сестру, продолжая свой путь быстрым шагом, остановившись у открытых ворот. Медленно шагнув за ворота, словно наполнившись немного испугом, она дернулась было назад, но всё же, взяв себя в руки, окинув широкую дорогу и людей суетливым взглядом, направилась к замку, что стоял в центре города.