Очнувшись в своей постели, Бея с трудом открыла слипшиеся от слез глаза, приподнимая тяжелые веки, оглядела комнату. В комнате, кроме неё, никого не было, и лишь осколки на полу напоминали о случившемся ночью. Она медленно приподняла спину, придерживая сползающее одеяло, прикрывая обнаженное тело, приподняла ладони, разглядывая, как аккуратно завязанная ткань обволакивала её порезанные ладони. Глубоко вздохнув, она опустила руки, но, приподнявшись сильнее, протянула руку к ногам. Там, внизу, по её ногам, поверх одеяла расстилалась мягкая лисья шкура. Рыжий мех поблескивал от поступающего через окно лучика солнца. Бея улыбнулась слегка, казалось, совсем не радостной, казалось, гнетущей саму себя улыбкой и провела ладонью по меху. Снова позволив слезам завладеть её глазами. Она сжала пальцами шкуру и, подтянув её к себе, обвила руками, упав головой на подушку, продолжая плакать.
ЧАСТЬ 2 МЕДВЕДЬ
Успокоившись к середине дня, она надела белое платье, затянув на талии черный кожаный корсет, вышла, словно стараясь не быть замеченной, проскользнув по стене, зашла на кухню. Выглядывая из-за угла, она увидела его. Сепп казался еще более грустным, словно озабоченный какой-то проблемой. Она не спускала с него глаз. Следила за каждым его жестом. То, как он поднимает полено, расположив его на бревне и подняв с земли острый топор, размахнувшись, им расколол бревно пополам, потом еще раз и еще раз. Как напрягаются его мышцы при каждом движении, из-за чего вены надувались, наполняясь синим оттенком. — «Ты что тут?» — подошла к ней сзади Присцилла, слегка напугав при этом девушку.
— «Ничего», — тихо, на вздохе, ответила Бея, снова окинув взглядом мужчину.
— «А то мне показалось, ты за братом моим подглядываешь?» — игривый голос прорезал слух. Бея тут же отвернулась, перестала смотреть в его сторону. — «Я пойду хворост собирать, пойдешь со мной?» — на что Бея закивала головой так, словно мечтала услышать подобный вопрос. Мечтала уйти, не видеть его, не слышать тот звук, что он издавал каждый раз, когда, размахиваясь топором, разрубал поленья. Тогда Присцилла забежала в сарай, взяла две верёвки, вернулась к кухне, поманила Бею рукой, и та, выйдя во двор, словно стараясь скрыться за спиной Присциллы, пробежала вперёд.
Они гуляли по лесу и, собирая веточки в две кучки, но Бея как-то неловко цеплялась за ветки руками, явно испытывая боль при каждом сжатии ладони, немного морщась, старалась скрыть свою боль от Присциллы. — «Что с твоими руками?» — как-то невзначай спросила Присцилла, окинув девушку взглядом каким-то пустым, без малейших эмоций.
— «Я вчера банку разбила случайно», — пробормотала Бея, как-то скованно остановившись и пригнувшись, приподняла ветку, отнесла её к подготовленной кучке хвороста. — «Я хотела осколки собрать, но порезалась».
— «А Сепп, видимо, помогал тебе осколки собирать?» — хмыкнула Присцилла как-то недовольно.
— «Почему ты так решила?» — голос Беи задрожал нервной ноткой, она остановилась и опустила глаза, словно ей было стыдно смотреть на Присциллу.
— «Ну…» — протянула Присцилла, продолжая по округе собирать ветки. — «Во-первых, на твоих ладонях ткань от его рубашки. И, между прочим, он потратил на тебя свою единственную рубашку!» — От чего Бея еще сильнее засмущалась. — «А во-вторых. Вы явно забыли, что стены нашего домика тонкие, слышимость великолепная. Так что я слышала всё, что вы делали». — От чего Бея покраснела, упав на землю, разревелась. — «Эй! Что ты плачешь? Прости, я не хотела тебя обидеть, честно! Просто мой брат, он тяжелый человек. Необщительный! Всё, что его интересует в жизни, всё, что он любит, это свою работу. Может часами в сарае пропадать, обрабатывать шкуру лисы, к примеру». — От чего Бея расплакалась еще сильнее. — «Да не плачь ты! Я же тебя не осуждаю!» — Присела она рядом с девушкой. — «Просто не понимаю, почему ты не заперла дверь? На двери у тебя целых три щеколды весит. Закройся, и никто к тебе не войдет! Я вот теперь постоянно дверь закрываю!» — Улыбнулась она. — «И окно тоже».