— «Не знаю», — словно проскулила она, снова опустив глаза. — «Не надо мне ничего. Лучше купи себе новую рубашку», — на что Сепп, сильнее улыбнувшись, подсадив её чуть выше, словно заставив подтянуть спину, обхватил ладонями её лицо, поцеловав губы.
Он вернулся через несколько дней, и Бея наблюдала за ним, сидя за столом. За тем, как он выгружает с телеги большие мешки с мукой. Заносит их на кухню. И как напрягаются его мышцы от тяжести их веса, после чего он достал последний мешок с солью, который был гораздо меньше размером. Бея вздохнула и поднялась с деревянной лавочки, что была прочно закопана в землю, обошла её со стороны. — «Подожди, солнышко!» — громко сказал Сепп, обратившись к девушке, и, сняв с лошади сбрую, оставил лошадь возле стога сена, отнес седло в старый сарай. Гаркнув, сорока слетела с крыши домика, пролетела мимо Беи, залетев в сарай. Подождав некоторое время, Бея медленным шагом подошла к сараю, казалось, что-то звало её туда, тянуло. И чем ближе она подходила, тем явнее становились звуки. Она слышала разговор, невнятный, непонятный. И этот, казалось, недовольный, женский голос. Незнакомый, протяжный, пугающий. Как же так, с какой женщиной он мог вести беседу? Ведь Бея точно знала, что Присцилла не выходила с кухни, да и Торина уже давным-давно не посещала дом. Она почти подошла к двери сарая, как резкий громкий крик донесся изнутри. — «Будь проклят!» — и сорока вылетела из сарая, напугав девушку.
— «О Господи!» — сорвалось с её губ, и Бея бросилась бежать прочь. Она пересекла двор, оглядываясь, надеясь быть незамеченной, убежать как можно дальше от этого места, забежала за угол дома, но сильная мужская рука остановила её. Сепп, догнав Бею, схватил за руку и, затащив обратно во двор, прижал к стене дома. — «Отпусти! Я уйти хочу!» — Теперь испуг, что всегда звучал в её голосе, дополнился недовольством.
— «Зачем тебе уходить?» — шептал он, крепче сжимая в объятьях девушку, оплетая её талию крепкими руками. — «Куда? Почему?» — целовал мужчина её шею, заставляя сильнее дрожать. — «Останься с нами, со мной. Я не хочу, чтобы ты уходила».
— «Тогда скажи мне, кто кричал? Что это было?» — голос Беи дрожал, казалось, наливался болью.
— «Какой крик? Ну что ты! Это ветер выл!» — ответил Сепп всё так же шепотом и, убрав с талии девушки руки, оперся о стену, словно поймав её в ловушку. — «Ты боишься меня? Я знаю, что боишься! Хочешь, я больше никогда не посмотрю в твою сторону, никогда не прикоснусь. Всё, что пожелаешь, только не уходи, прошу!»
— «Вижу, ты и баб за другими донашиваешь?!» — ехидный мужской голос раздался сзади, и, обернувшись, Сепп увидел Гернера. — «Платья его матушки тебе к лицу, малышка!» — улыбаясь противной улыбкой, продолжал мужчина, разглядывая девушку, что, спрятавшись за широкой спиной Сеппа, прижалась к нему вплотную.
— «Бея, иди в дом!» — сморщив нос, грубым тоном протянул Сепп, и девушка, отцепив от его плеч сведённые судорогой пальцы, послушно ушла быстрым шагом, скрывшись за дверью домика. — «Чего тебе надо?»
— «О, как ты её выдрессировал! Интересно, ты знаешь к женщинам какой-то особый подход? Или это всего лишь твой животный магнетизм?» — Гернер, не снимая с лица ухмылки, вплотную подошел к здоровяку и, словно невзначай отодвинув прядь его волос, дотронулся пальцами до висящей на его ухе серьги. — «Кто ты, человек или зверь невиданный?» — Деревянная фигурка медведя качнулась, снова спрятавшись в длинных волосах.
— «Так что тебе надо?» — более раздраженно проговорил Сепп, стараясь сдерживать злобу.
— «У тебя осталась еще та травка, что давала мне Торина?»
— «Может, и осталась. Надо в сарае посмотреть». — Сепп, пошатнувшись, двинулся с места, пересек двор, вошел в сарай, рыская по полкам.
Гернер, следуя за ним, ждал на пороге, пока Присцилла не оттолкнула его. Забежав в сарай, она схватила корзинку. — «Что ищешь?» — С любопытной ухмылкой девушка подошла к брату, прильнув щекой к его руке.
— «Кукушкины слезы». — пробурчал в ответ Сепп, дёрнув рукой, чтобы сестра убрала свою голову. На что Присцилла, нахмурив нос, бросила на брата недовольный взгляд. Вытянувшись, еле касаясь пальцами верхней полки, сняла сушеный корешок, после чего, распушив волосы, наполнив их еще большим блеском, пошла на улицу.