Так прошел еще месяц, приблизив срок родов. В длинных коридорах пещер завывал ветер, создавая ощущение, что кто-то плачет в тишине. Отголоски стонами отталкивались от стен и, разливаясь по узким проходам, заполняли собою всё вокруг. Февральские метели замели своею вьюгой дверь на дне оврага, засыпав его толстым слоем белоснежного тяжелого снега, так что приходилось ходить только через люк в полу старенькой, разваленной избушки. Весь день Торина пролежала, поскуливая в унисон завывающему ветру, и лишь к обеду следующего дня подозвала сестру. — «Присцилла, мне нужна помощь Орла», — прохрипела Торина, обнимая руками свой живот.
***
Накинув на плечи теплую меховую накидку, Бея бежала по коридорам пещеры. Это был еще один из выходов той пещеры, ведущий дальше вглубь леса. Ход, про который почти никто не знал. Поднявшись по хрупким ступенькам лестницы, она выползла в еще одну пещерку, больше похожую на берлогу медведя. Выбравшись на улицу, она побежала в город, не останавливаясь, сбила меня с ног посреди широкой дороги. — «Бея! Ты что?» — проговорила я и поднялась с земли, стряхнув снег с длинной серой юбки. — «Куда ты так торопишься?»
— «Прости! Мне некогда!» — запыхавшись, проговорила Бея и, попятившись назад, казалась очень напряженной, явно желая уйти. — «Я Орла ищу!»
— «Да постой ты!» — остановила я её, схватив за руку и потащив за собой. — «Он сейчас в трактире, я только что его видела».
Мы вошли в шумную таверну, наполненную мужчинами и красивыми девушками, а в воздухе витал запах свежей еды, перемешанный с пряными нотками весёлой музыки. Орла сидел в дальнем углу, попивая вино с человеком, который, как мне показалось, занимал пост военного. Что-то в его одежде мне напоминало снаряжение стражников, что охраняли город, но отличалось яркостью знаков на нагрудном ремне, на оружии. Возможно, именно этого человека боялись охотники, что явно следили за лекарем. Ждали, когда он останется один. И лишь только Бея рассказала лекарю причину её появления, как, спохватившись, Орла бросил на стол пару монет и, допив своё вино, что было налито в деревянную кружку, накинул куртку на плечи, вышел из таверны. Не останавливаясь до самого развалившегося домика, спустившись вниз, чуть не упав на последней ступеньке. — «Как давно схватки?» — нервно проговорил он, скинув с плеч куртку и подбежав к Торине. Но, качнувшись, упав перед нею на колени, взяв за руку женщину.
— «Со вчера», — прохрипела Торина, сжав его ладонь. — «Я боюсь Орла! Я боюсь потерять ребенка! Я уже не чувствую той боли и его не чувствую». — Она не смотрела на него, зажмурив крепко глаза, старалась не выпустить ту панику, что рвалась наружу.
— «Не верю глазам своим!» — воскликнула Присцилла, отдернув мужчину за рукав, заставив его выпустить из рук ладонь Торины. — «Ты пьян?!»
— «Извини, дорогая. Если бы я знал, что твоя сестра решит сейчас рожать, я не стал бы пить». — хмыкнул он, достаточно резким тоном ответив девушке. И приподнявшись, подполз к Торине со стороны ног, задернув её юбку, оголив живот, провел по нему ладонями, прощупывая. — «Ребенок лежит неправильно. Сам родиться не сможет». — резко поменявшись в лице, лекарь покачал головой. — «Резать надо!»
— «Так режь!» — громче проскулила Торина, и мужчина понимающе качнул головой.
— «Резать», — на вздохе произнес лекарь, поднявшись на ноги и подойдя к небольшому котлу, в котором кипела вода. Подозвав к себе Присциллу, он задрал её юбку, вытащив один из острых ножей из её подвязки, отчего девушка смущенно отшатнулась в сторону. — «Детка, у тебя есть чем зашить рану?» — спросил он у Присциллы, бросив в её сторону мимолетный взгляд, опустив острое лезвие кинжала в кипящую воду. На что Присцилла качнула головой, вынув из кармана платья изогнутую иголку с уже воткнутой в неё ниткой, опустив её в тот же котёл, придерживая двумя пальцами за ниточку, вынула через пару минут.
— «Ну хорошо!» — на вдохе произнёс он и, схватив меня за руку, потянул за собой, заставив опуститься вместе с ним возле Торины, вложив мне в ладонь кинжал. — «Я покажу тебе, где резать, поняла!»
— «Постой! Я же не смогу!» — затрясла я головой, стараясь откреститься от данного действия, но лекарь с силой сжал мою руку, не позволяя подняться.
— «По глазам вижу, что сможешь!» — говорил он так, словно знал меня много лет. — «Я пьян, могу сделать не так, а ты! Ты крепкая, надежная. Ты сделаешь всё правильно!» — его слова, казалось, заставляли меня саму поверить в это, и тогда я успокоилась, качнув головой. — «Замечательно!»