— «Конечно!» — кивнул молодой охотник, улыбнувшись широкой улыбкой, словно уже праздновал победу, представляя, как назовет её своей.
— «Орла!» — окликнула девушка лекаря, и тот поднял на неё глаза. Он видел её улыбку. Такую нежную. Ту, что она всегда дарила ему при каждой их встрече. То, как она, прикусив нижнюю губу, указывает ему взглядом на нож, что держал в руках Гернер, совсем близко к его лицу. — «Орла, я буду любить тебя до самой последней секунды своей жизни!» — сказала она, пустив тонкой струйкой слезу, всё так же прикусывая нижнюю губу, не опуская своей руки, в которой держала нож, прощалась.
— «Я буду любить тебя вечность и после своей смерти, и спустя множество жизней!» — сказал он, и в тот же момент, выхватив из рук Гернера нож, вонзил лезвие в своё горло, упав на пол.
— «Нет!» — закричал молодой охотник, и его крик, казалось, звучал в унисон громкому смеху Гернера. Молодой охотник обернулся и увидел, как девушка, перерезав себе горло, упала на пол, задыхаясь, захлёбываясь кровью, умерла. — «Ты знал, что так будет?» — погружаясь в панику, кричал молодой охотник, обвивая её ладонь трясущимися пальцами, словно не желая верить в случившееся, не желая принимать её смерть.
— «Конечно же, знал!» — смеялся Гернер, усевшись на край кровати. — «Неужели ты думал, что девчонка продаст себя? О нет! Друг мой! Женщины этого рода предпочтут смерть!» — говорил он так надменно и жестоко, что хотелось его придушить. — «Если бы этой девочке были бы нужны деньги и власть, она бы старалась окрутить меня. И уж поверь, с тем учетом, что её красота и молодость способны были затмить многих красавиц нашего города, я бы взял её в жены». — казалось, он стремился вызвать ревность и гнев у молодого охотника, что продолжал сжимать уже такую холодную ладонь в своих руках. — «А вот лекарь меня удивил! Не думал, что он сможет наложить на себя руки. Удивительно! Видимо, общение с этой чокнутой семейкой ему пошло на пользу!» — снова рассмеялся Гернер, поднявшись на ноги и открыв дверь, впустил внутрь начальника стражи. — «Уберите-ка здесь, дружок».
— «Мы стражники, а не уборщики!» — стараясь не выдавать своего отношения к новому правителю, ответил начальник стражи.
— «Вот как?!» — хмыкнул Гернер, приблизившись почти вплотную к этому высокому и статному мужчине, приподняв голову, так чтобы тот мог увидеть его серьезный взгляд. — «Так, может, мне стоит понизить тебя в должности до уборщика? Тогда ты научишься выполнять приказы?» — скривил он лицо.
— «Простите, господин!» — ответил начальник стражи. — «Сейчас же всё сделаем!»
— «Вот и замечательно!» — надменно улыбнулся Гернер, выйдя из комнаты. Охотники также покинули помещение, переступая через мертвые тела.
Начальник стражи медленно вошел в комнату, сделав пару шагов, опустился перед телом девушки. Двое других стражников вошли следом за ним, встав у стены. — «Бедное создание», — прошептал он, но, когда развернул её голову, вглядевшись в лицо черноволосой красавицы, лишь кивнул, поднявшись на ноги. — «Надо сообщить палачу, что его дочь мертва». — Тогда он сделал еще несколько шагов, остановившись посередине комнаты, оглядел тело лекаря. Но не подходил к нему близко, разглядывая с расстояния нескольких шагов. — «Вы оба. Погрузите тела в повозку и отвезите в лес. Оставьте на большой дороге. Разбойники похоронят их». — Он отошел к двери, снова окинув тело девушки взглядом, после чего посмотрел на молодого охотника, что, казалось, плакал. — «Я сообщу палачу о смерти его дочери, а ты убирался бы отсюда, иди дальше пресмыкайся перед своим хозяином», — обратился он к молодому охотнику.
— «Я не знал, что Гернер может быть такой мразью», — прошептал охотник.
— «Настоящая мразь тут ты!» — высказался начальник стражников. — «Эти два трупа останутся на твоей совести!» — он ушел.
Двое стражников, что были покрепче, пройдя вперед, подняли тело лекаря за руки и ноги, вынесли его из комнаты. Молодой охотник смотрел на них полными слез глазами, продолжая держать девушку за руку. Но вот, вернувшись через минут десять, стражник поднял тело девушки на руки, и её рука выскользнула из ладони молодого охотника. Он отпустил её, провожая взглядом. Наблюдая за тем, как теперь безжизненно весят её волосы, касаясь кончиками полов. Как её руки, такие сухие, такие окаменевшие, уже не сгибаемые, цепляются за стену узкого коридора. Он шел следом за стражником. И казалось, ему самому не хотелось жить. Но лишь одно он до сих пор не мог понять. Он не мог понять, зачем она убила себя. Зачем пролила свою кровь. Неужели она так сильно любила лекаря? Но тогда почему она улыбалась ему, тогда там в лесу? Зачем дарила свою прекрасную улыбку? Зачем забралась в его сердце. И он не мог понять того, что, быть может, поступив иначе. Если бы помогал им выжить. Если бы не придавал. Быть может, она тогда приняла его любовь.