Духов день
– По древнему преданию, весной, как только луга и поля зазеленеют, а воздух наполнится птичьими трелями, из рек и озер на бережок выходят русалки! – седой старик из-под косматых, нависших на самые глаза бровей, строго посмотрел на собравшихся вокруг него девчат.
Девицы расселись на душистой траве, внимая каждому слову седобородого рассказчика. Убедившись, что все слушают его раскрыв рты, старик продолжил:
– Так вот, выходят, значится, русалки из воды и бегают по полям и лесам, аж до самого Петрова дня, – сказатель поучительно поднял вверх указательный палец.
– Дед Серафим, – звонкий девичий голосок перебил рассказ старика. – А правда, что русалки – это утопленницы?
Рассказчик обратил взор на Оксанку, которая так бесцеремонно перебила его. Старик недовольно крякнул, но все же ответил:
– Да-а-а, – медленно, нараспев, протянул он, – русалки – это утопшие девки! – дедок утвердительно закивал головой. – Их также мавками величают. Что правда мавки, – дед Серафим почесал седой затылок, будто вспоминая чего, – это не только утопленницы. Мне еще моя бабка сказывала, что это также души детей, женского полу, что до крещения померли.
Старец тяжело вздохнул и украдкой взглянул на Марьяну. Жаль ему стало бедную девку. Совсем недавно дитятко она потеряла, дочку. Как раз за два дня до крещения малютка сгинула.
– Таких детей еще потерчатами зовут, – заключил он.
– Потерчатами?! – переспросила Марьяна, глядя на старца Серафима полными слез глазами.
– Значит испорченными, – пояснила подруге Оксанка, обняв Марью за плечи.
Старик кивнул, подтверждая сказанное:
– Злые духи похищают души этих младенцев! – прошамкал дедок беззубым ртом.
– А что ж делать? Как душу такую освободить? – с мольбой в голосе спросила Марья, надеясь, что местный знахарь помочь сможет. «Раз на этом свете кровинушку свою не уберегла, то, хоть может, смогу помочь ей покой обрести в мире ином.»
Старец с пониманием воззрился на убитую горем девку:
– Освобождают такие души в Зеленые Святки, – хриплым, словно каркающим голосом, молвил рассказчик. Сразу было видно, что знахарь не доволен, ведь совсем про другое рассказать собирался. Но ответ дал:
– Тогда-то, души эти уносятся на воздух и просят себе крещение три раза. Коли их услышит кто-нибудь и подаст крещение, говоря «Я тебя крещаю!», тогда ангелы подхватывают душу младенца и возносят в небо.
– На Зеленые Святки? – ахнули девки.
– Это ж сегодня! – встрепенулась Марья. – А как же услыхать зов такой души?
Старец Серафим горько вздохнул. Не хотел он давать ответ, но увидя в ясных очах девицы отчаяние, сжалился. «Может, хоть это девичье сердце успокоит?»
– Тебе, милая, к водяному гроту ночью прийти надобно, – дедок пригладил морщинистой рукой растрепавшуюся на ветру бороду, – как раз, там все русалки да мавки и собираются. Хороводы водят, песни поют и качаются на ветвях деревьев! – глаза старика зловеще блеснули. – Вот, только не захотят они одну из своих отпускать. Скорее тебя к себе заберут – до смерти защекочут и затащат на дно.
С этими словами знахарь тяжело поднялся с земли и, прихрамывая, удалился прочь, оставив позади себя стайку напуганных девчат.
Еле дождавшись ночи, Марьяна тихонько, чтобы не разбудить домочадцев, вышла со двора и направилась к потаенному гроту. Девица сильно волновалась. Страшно было, но от задуманного она не отступала. Тем более, что Марья к этой ночи очень хорошо подготовилась.
Девка покрепче сжала в руках тряпичный узел, в который собрала рубашки, нитки, пряжу – гостинцы для речных обитательниц. Ведь всем известно, что мавки, чтобы не ходить раздетыми, просят их одеть.
Приближаясь к водному гроту, Марьяна услышала мерный плеск воды, тихий шелест деревьев. Ничто не указывало на то, что в этой звенящей ночной тиши может происходить нечто таинственное. Вдруг до ушей девицы донеслось:
– Ио, ио, березынька – послышались слова народной песни.
«Почудилось!» – решила Марья, но тут же по воздуху разнеслось:
– Ио, ио кудрявая!
Девица удивленно приподняла черные, изогнутые коромыслицами брови и уверенным шагом направилась на чарующий звук:
– Семик Честной
– Да Троица, – искусно выводили прекрасными голосами нагие девы слова незамысловатой песни.
– Только, только
У нас, у девушек,
И праздничек.
Марья мелко перекрестилась и сорвала пучок полыни, растущей возле ее ног. «И как это я забыла, ведь полынь – лучшая защита от русалок и ведьм!» С этими мыслями девка, словно зачарованная дивным пением, вышла на залитую лунным светом поляну. Ее взору предстали красивые бледные девушки с распущенными волосами зеленого цвета. Месяц, одиноко светивший в темном небе, играя бликами на юных обнаженных телах.