Выбрать главу

6. Вот мудрые пять дев, трезвясь, поспешив к необычайному для своего естества, взяв елей в сосуды сердца своего, то есть подаваемую свыше благодать Духа, возмогли войти с Женихом в небесный чертог. Другие же юродивые девы, оставшиеся при собственном своем естестве, не трезвились, не постарались, пока были еще во плоти, взять в сосуды свои елей радости (Пс. 44, 8), но по нерадению, недеятельности, беспечности, неведению или и по самомнению о своей праведности, предались как бы сну; и за сие не допущены в чертог царства, как немогшие благоугодить небесному Жениху. Удерживаясь мирскими узами и земною какою-нибудь любовию, не посвятили они небесному Жениху всей любви своей и приверженности, и не принесли с собою елея. А души, взыскавшие необычайного для естества, — святыни Духа, всею своею любовию привязаны ко Господу, с Ним ходят, от всего отвращаясь, к Нему устремляют молитвы и помышления; за что и сподобились они приять елей небесной благодати; и после сего могут течение свое продолжать непреткновенно, во всем вполне благоугождая духовному Жениху. Души же, оставшиеся в естестве своем, по земле пресмыкаются помыслом, о земле помышляют, и ум их на земле имеет жительство свое. Сами о себе думают они, что принадлежат Жениху, и украшены плотскими оправданиями; но, не прияв елея радости, не возродились они Духом свыше.

7. Пять умственных душевных чувств, если приимут в себя благодать свыше и святыню Духа, действительно бывают мудрыми девами, свыше приявшими в себя благодатную мудрость. А если остаются они при одном своем естестве, то делаются юродивыми и оказываются чадами мира; потому что не совлеклись духа мира, хотя сами о себе, по некоторым вероятностям и по наружности, думают, что они — невесты Жениховы. Как души, всецело прилепившиеся ко Господу, в Нем пребывают помыслом, к Нему возносят молитвы, с Ним ходят, и вожделеют любви Господней; так наоборот, души, предавшиеся любви к миру и восхотевшие иметь жительство свое на земле, там ходят, там пребывают мыслию, там живет их ум. А потому, несклонны они к доброму мудрствованию духа, как к чему-то необычайному для нашей природы, разумею же под сим небесную благодать, которой необходимо — войти в состав и в единение с естеством нашим, чтобы могли мы вступить с Господом в небесный чертог царства и улучить вечное спасение.

8. Вследствие преслушания первого человека приняли мы в себя странное для естества нашего — вредные страсти, и привычкою, долговременным усвоением обратили их для себя как бы в природу; и опять необычайным же для нашего естества — небесным даром Духа надлежит изгнать из нас сие странное и восстановить нас в первоначальную чистоту. И если ныне со многим молением, прошением, с верою, молитвою, с отвращением от мира не приимем в себя оной небесной любви Духа, и естество наше, оскверненное пороком, не прилепится к любви, то есть ко Господу, и не будет освящено оною любовию Духа, и мы до конца не пребудем непреткновенными, во всей точности живя по заповедям Господним; то не возможем улучить небесное царство.

9. Намереваюсь же, по мере сил своих, изречь некое тонкое и глубокомысленное слово. Поэтому, выслушайте разумно. Беспредельный, неприступный и несозданный Бог, по беспредельной и недомыслимой благости Своей, оплототворил Себя, и так сказать, как бы умалился в неприступной славе, чтобы можно Ему было войти в единение с видимыми Своими тварями, разумею же души Святых и Ангелов, и возмогли они быть причастными жизни Божества. А всякая тварь — и Ангел, и душа, и демон, по собственной природе своей, есть тело; потому что, хотя и утонченны они, однако ж в существе своем, по отличительным своим чертам и по образу, соответственно утонченности своего естества, суть тела тонкие, тогда как это наше тело в существе своем дебело. Так и душа, будучи утонченною, облеклась оком, которым смотрит, и ухом, которым слышит, а подобно сему, языком, которым говорит, и рукою; и одним словом, всем телом и членами его облекшись, душа срастворяется с телом, вследствие чего и совершаются все жизненные отправления.

10. Подобным образом, беспредельный и недомыслимый Бог, по благости Своей, умалил Себя, облекся в члены тела сего и укрыл Себя ,от неприступной славы. По снисхождению и человеколюбию преображаясь, плототворит Он себя, входит в единение, восприемлет святые, благоугодившие и верные души, и, по изречению Павлову, бывает с ними в един Дух (1 Кор. 6, 17.), душа, так сказать, в душу, и ипостась в ипостась, чтобы душа, достойная Бога и благоугодная Ему, могла жить в обновлении и ощущать бессмертную жизнь, и соделалась причастницей нетленной славы. Ибо и сию видимую тварь привел Он из небытия в бытие в каком-то великом разнообразии и со множеством разностей, и ее не было, пока не приведена в бытие. Он восхотел, и без труда сотворил из ничего существа грубые и жесткие, например: горы, деревья (видишь, какова твердость их естества!), потом средственные — воды и из вод повелел родиться птицам, и еще тончайшие: огонь и ветры, и даже те, которые по тонкости невидимы телесному глазу.

11. А как беспредельное и неисповедимое художество многоразличной Божией премудрости из ничего создало тела грубые, и тонкие, и мягкие, осуществленные Божией волею; так тем паче Сам, и как хочет, и чем хочет, Сущий, по несказанной благости и по недомыслимой доброте прелагает, умаляет, уподобляет Себя святым и достойным верным душам, плототворя Себя, по мере их удобоприемлемости, чтобы Невидимый был для них видим, и Неосязаемый, соразмерно свойству душевной тонкости, был осязаем, и чтобы души ощутили благость и сладость Его, и на самом опыте усладились светом неизреченного наслаждения. Когда хочет, — бывает Он огнем, пожигающим всякую негодную и привзошедшую в нас душевную немощь. Ибо сказано: Бог наш огнь поядаяй есть (Евр. 12, 29). А когда хочет, — бывает неизреченным и несказанным упокоением, чтобы душа упокоевалась покоем Божества. Когда же хочет, — бывает радостью и миром, согревает и оберегает душу.

12. Если же, на радование и веселье духовным тварям, хочет уподобить Себя и одной из тварей, например: граду света — Иерусалиму, или горе — небесному Сиону; то все может, как Ему сие угодно, по сказанному: вы же приступисте к Сионстей горе, и ко граду Бога живаго, Иерусалиму небесному (Евр. 12, 22). Все нетрудно и удобно Ему, во что хочет, преображающемуся для душ Его достойных и верных. Да потщится только человек стать приятным и благоугодным Ему, и на самом опыте ощутительно узрит небесные блага, невыразимое наслаждение, беспредельное богатство Божества, в подлинном смысле, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1 Кор. 2, 9), узрит Духа Господня, соделавшегося упокоением, радованием, наслаждением и вечною жизнью достойных душ. Ибо Господь плототворит Себя и в пищу и в питие, как написано в Евангелии: кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки (Ин. 6, 51), чтобы неизглаголанно упокоить душу и исполнить ее духовного веселья. Ибо говорит: Аз есмь хлеб животный (Ин. 6, 35). А подобным образом плототворит Себя и в питие небесной струи, как говорит: иже пиет от воды, юже Аз дам ему, будет в нем источник воды, текущия в живот вечный (Ин. 4, 14). И вси, сказано, тожде пиво пиша (1 Кор. 10, 4).

13. Таким образом, как Сам благоволил, и как полезно было, являлся Он каждому из святых Отцов, иначе — Аврааму, иначе — Исааку, иначе — Иакову, иначе — Ною, Даниилу, Давиду, Соломону, Исаии и каждому из святых Пророков, иначе — Илие, иначе — Моисею. И думаю, что Моисей, во все время сорокадневного поста на горе, приступая к оной духовной трапезе, ею утешался и наслаждался. Посему, как Сам благоволил, являлся Он каждому из святых, чтобы упокоить, спасти и привести в познание Божие. Ибо все, что ни захочет, удобно для Него, и умаляя Себя, как Ему угодно, плототворит и преобразует Себя, делаясь видимым для любящих Его, по великой и невыразимой любви, в неприступной славе света являясь достойным, соразмерно с силами каждого. А душа, которая сподобилась с великим вожделением и чаянием, с верою и любовию принять в себя оную силу свыше, небесную любовь Духа, и имеет уже в себе небесный огнь бессмертной жизни, действительно отрешается от всякой мирской любви, освобождается от всяких уз порока.