- Пит, я хотел спросить тебя, - неуверенно начинает он, опускаясь рядом со мной на траву. – Не хочешь ли ты подняться наружу? Там поработаем. Надеюсь, что все получится, и тогда Бити попытается прорваться в вечерний выпуск новостей.
Я киваю. Мне ничего не остается. Быстро следую за Плутархом в гримерную, где меня уже ждут Порция и команда подготовки Китнисс. Я позволяю одеть себя в одежду, стараясь не смотреть на своего стилиста.
- Порция, не надо, - прошу я, когда она собирается что-то сказать. – Правда, я в порядке. Мадж права. Все или ничего. Так будет правильно.
Она кивает, по-прежнему продолжая смотреть на меня. Когда за мной приходит Боггс, чтобы вывести меня наружу, я готов расцеловать его, ведь он помогает сбежать от этого сочувствующего взгляда. Мы петляем через множество коридоров, в какой-то момент к нам присоединяются Хеймитч, Плутарх с Фульвией, Мадж, Джоанна и съемочная группа. Все по-прежнему смотрят только на меня. Одна Джоанна, проходя мимо, наклоняется и негромко бросает:
- Мне тоже тебя жалко, но я не стану сочувствующе на тебя смотреть. Прости. Хотя, кажется, ты даже благодарен.
Я действительно благодарен ей. Мне уже хочется повеситься, лишь бы на меня не смотрели так жалостливо. Сердито прерываю попытку Хеймитча что-то сказать, отрезая:
- Я в порядке.
И обгоняю его, идя рядом с Боггсом. Он с любопытством смотрит на меня, замечая:
- Интересный у тебя характер.
- О, я еще пай-мальчик. Та же Китнисс запросто вытреплет у тебя все нервы.
Джоанна сзади меня смеется. Хеймитч тоже довольно улыбается.
- Характер у солнышка, что надо.
Кажется, мне удалось немного разрядить обстановку. Даже Хеймитч позволил себе улыбнуться.
Мы поднимаемся наверх. Я замираю на месте, широко расставив руки в стороны, поднимаю голову повыше и тяжело вздыхаю. На поверхность я не поднимался все то время, что Китнисс была в Тренировочном центре, а потом и на арене. Это примерно полторы недели. В те моменты меня едва можно было заставить оторваться от телевизора, чтобы сходить хотя бы поесть. Да мы там все сидели в Штабе, не вылезая. Периодически кто-нибудь засыпал прямо в кресле. В конце концов, мы уговорили Койн, чтобы еду нам приносили прямо туда. Она, конечно, долго злилась и не соглашалась, но ей все же пришлось согласиться.
- Ты в порядке, Пит? - спрашивает Мадж, осторожно прикасаясь к моему плечу.
- Да, я в порядке, Мадж. Какой сегодня день, Боггс? – спрашиваю я, поворачиваясь к нему.
- На следующей неделе начнется сентябрь, Пит, - отвечает мне вместо него Фульвия.
Я киваю и иду следом за Поллуксом и его братом Кастором к развалинам. Я хочу спросить Поллукса, куда он идет, но когда он поворачивается, я замечаю, что он странно сглатывает.
- Он безгласый, Пит, - спокойно говорит мне Кастор, положив руку на плечо.
Киваю, стараясь не думать о рыжей безгласой с которой была знакома Китнисс. Когда-то я соврал, что она похожа на Делли, чтобы избавить ее от проблем. Эта девушка тогда помогла мне спокойно поговорить с Китнисс.
- Ты готов? – спрашивает у меня Крессида.
Я стою напротив камер, смотрю на красную мигающую лампочку, смотрю и не знаю, что сказать.
- Прости, ничего не приходит в голову, - пожимаю плечами. Мне действительно сложно думать не о Китнисс.
- Давай воспользуемся проверенным способом: вопрос - ответ. Хорошо? – улыбается она.
- Да, спасибо, - я тоже улыбаюсь ей в ответ.
Следующий час я отвечаю на различные вопросы о Китнисс, стараясь сохранять спокойствие. И потом с удивлением замечаю, что Гейла здесь нет. Мы с Мадж рассказываем о том, как замечательно мы живем здесь, в Тринадцатом.
Боггс ведет нас на стрельбище, где мы с переменным успехом показываем, как мы «тренируемся». Джоанна, неожиданно для всех, говорит, что хочет рассказать кое-что интересное о самом президенте. Плутарх с понимаем морщится, видя, как она чуть дрожит. Я удивленно смотрю на нее, гадая, что же она хочет. Джоанна занимает мое место перед камерами, а я становлюсь рядом с Хеймитчем. Она начинает совершенно неожиданно:
- Президент нашей страны занимался очень интересным делом. Если победитель был красивым, например, как я или Финник Одейр, президент выставлял наши тела на продажу за большие деньги или дарил кому-нибудь. Откажешься – убьют того, кто тебе дорог. Когда я была совсем юной и глупой, я отказалась. И тогда у меня больше не осталось тех, кто мне дорог. Пришлось соглашаться.
И тут я понимаю абсолютно все. Причину ее популярности, вереницу поклонников Финника. Все они похожи на старого главу миротворцев Крея, покупавшего нищих и голодных девушек просто потому, что он мог себе это позволить. Мне становится стыдно за то, что я так плохо думал о ней и о Финнике. Я сжимаю кулаки, представляя, что такая же участь ждала бы и Китнисс, если бы она тогда убила меня и стала победителем. Какой бы популярностью пользовалась бы Огненная девушка? С ее-то родственниками. Китнисс бы согласилась, чтобы спасти жизнь сестры, из-за которой она стала добровольцем. Я закрываю глаза, стараясь не думать об этом. Это не произошло, да и никогда теперь не произойдет. Она уже в безопасности. Правда, пока непонятно, где…
Джоанна тем временем продолжает.
- Я была далеко не единственной, но одной из самых популярных. Больше всего “повезло” Финнику – с такой внешностью, как у него… Вот он-то бил все рекорды по популярности. И, пожалуй, по беззащитности. Он никак не смог бы защитить людей, которых он любил. Правда, нам щедро платили. Я получала очень много драгоценностей и денег. Только вот… Капитолийцы делились кое-чем еще. Секреты. И тут есть кое—что о вас, многоуважаемый президент.
Она убирает со лба волосы, скрещивает руки на груди, как бы защищаясь.
- Одно слово и все станет на свои места, ведь Кориолан Сноу сделал карьеру в раннем возрасте. Яд. В этом и заключается вся загадка.
Джоанна рассказывает о карьере Сноу, про которую я не знал раньше. Она рассуждает о причине смерти различных соперников и союзников. Одни медленно умирали в течение нескольких лет. Другие же падали замертво после одного глотка. Все списывали на несвежие продукты, да на непонятные вирусы. Чтобы не вызывать лишних подозрений, Сноу сам пил из бокалов. Правда, его противоядия иногда не срабатывали. Говорят, именно поэтому он всегда носит в лацкане розы с усиленным ароматом, чтобы отбить запах незаживающих язв во рту. Ходят слухи, что у него существует специальный список, и никто не знает, кто будет следующим.
Оружие змеи. Яд.
Когда Джоанна замолкает, никто не в силах сказать: «Снято», поэтому это делаю я. Телевизионщики убегают редактировать материал, Плутарх торопливо подходит к Мейсон, желая узнать что еще ей известно, но она лишь отмахивается:
- Плутарх, это все, что рассказывал мне Финник. Вот при нем никто не стеснялся. Он знает много интересного. Если судить по его близкому отношению к Китнисс, сейчас она знает намного больше, чем я. Спроси у них, когда они будут тут.
И уходит, торопливо стирая с глаз слезы.
- С тобой было тоже самое? – спрашиваю я у Хеймитча, когда мы с ним неторопливо идем назад.
- Нет. Из-за того фокуса с силовым полем. Моя девушка, мать, брат – их не стало после того, как телевизионщики уехали из Дистрикта. Сноу не смог меня прижать.
- Почему он не убил тебя, Хеймитч?
- Я стал примером того, что будет, если не подчинишься. Как видишь, сработало. У Финника, Кашмиры, Энобарии и многих других хватило мозгов не противоречить. Потом это поняла и Джоанна. Ну, а меня не удалось заставить. Некого было убивать.
- Пока не появились мы с Китнисс? – тихо спрашиваю я, зная, что он меня услышал.
Хеймитч молча проходит мимо и первым спускается в люк. Я же возвращаюсь в Центр Обороны. Время, кажется, стоит на месте. Я уже не знаю, куда податься. К ужину я уже готов сойти с ума от неизвестности и страха. Сердце болит так сильно, что в какой-то момент мне кажется, что у меня сердечный приступ. Но это такая мелочь по сравнению с происходящим. Я все думаю над словами Джоанны о том, что Китнисс знает очень многое о Капитолии от Финника. После того, что я услышал, мне не хочется, чтобы она знала этого. Правда, что-то подсказывает мне, что теперь она в курсе вещей и похуже.