От ужина я отказываюсь, убеждая при этом Мадж и Энни, которые снова спустились ко мне, не пренебрегать едой. Потом Бити приглашает нас посмотреть на очередное вторжение в обычный капитолийский выпуск новостей. Увидев союзника по арене, я поражаюсь тому, как плохо я его знаю. От его обычной суетливости ни осталось и следа. Точные, последовательные действия, полнейшая собранность. На экранах показывают обычный выпуск новостей. Миг, и на экране я, рассказывающий о том, как я влюбился в девочку с потрясающим голосом. Еще парочка историй из моих уст. Но гвоздь программы – история Джоанны. Около получаса ее лицо с переменным успехом красуется на экранах. То ли у Бити улучшилось оборудование, то ли самим телевизионщикам стало интересно, но наша трансляция прерывалась гораздо реже, чем раньше. Как только Мейсон договаривает последнее слово, Бити вскидывает руки над клавиатурой, отпуская эфир.
- Наши планолеты должны были быть где-то в окрестностях, - объясняет он. – Мы таким образом отвлекали их внимание. Хотя, должен признать, что план действительно неплохой. Ты знаешь?
Он почему-то обращается только ко мне, не замечая девочек. Мы отрицательно мотаем головами, и Бити тащит нас в специальную комнату с большой картой Панема. Сложность маршрута и плана зашкаливает, лично я не понимаю больше половины еще в самом начале. Бити доволен тем, что мы запутались.
- Возможно, они тоже не отследят его закономерность, - добавляет он.
Следующий час я гипнотизирую взглядом часы. Их равномерное тиканье сводит меня с ума. Не думать, не думать, не думать… Вязать узлы. Успокоиться, только не думать. В голове крутится дурацкая навязчивая песенка. Позволяю Хеймитчу запихнуть в себя половину ужина, которого мне принесли сюда. Пальцы болят из-за жесткой веревки, но я не могу остановиться. Это хоть как-то успокаивает.
Мадж не выдерживает, когда время приближается к одиннадцати и засыпает, укутавшись в мою куртку. Энни сжимается в комок, закрывает лицо руками и раскачивается из стороны в сторону. Я держусь, хотя мне хочется кричать. Вновь вспоминаю упражнение, которое помогло мне с утра.
Меня зовут Пит Мелларк. Мне всего лишь семнадцать лет. Мой дом – Дистрикт – 12. Я трибут и победитель 74 Голодных Игр. Все время, что я помню себя, я люблю Китнисс Эвердин. Она – охотник. Она – сильная. Она не имеет права умереть. Она не может оставить меня одного…
В четверть двенадцатого появляется Хеймитч. Мне стоит бросить на него один взгляд, как я понимаю, что она здесь. Я вскакиваю на ноги, когда он говорит:
- Вернулись. Пойдемте в госпиталь.
Тысяча невысказанных вопросов застывают на моих губах, растянувшихся в дурацкой улыбочке. Вернулись… Она жива.
- Я знаю лишь только, что Китнисс потеряла очень много крови. И то, что она пришла в сознание незадолго до того, как они прилетели, - коротко бросает Хеймитч, когда Мадж открывает рот, чтобы задать вопрос. – Ах да, ее уже успели передушить Прим и Мэри.
Мне хочется спросить, кто такая Мэри, когда Хеймитч торопливо добавляет:
- Ее мама. Прости, я привык называть ее по имени.
Ну да, они же были знакомы. Возможно, Хеймитч даже дружил с отцом Китнисс. Они ведь выходцы Шлака. Мне хочется бежать, но Энни, кажется, не может поверить в происходящее. Мы с Мадж тащим ее за руки сначала через длинные коридоры, потом запихиваем в лифт, а затем снова ведем через коридоры.
В госпитале царит хаос. Туда-сюда бегают врачи и медсестры, что-то обсуждают, доказывают и решают. Боггс, появившийся из ниоткуда, заставляет меня вздрогнуть. Он сообщает, что хотя во время операции и возникли проблемы, у них все прошло очень даже неплохо. Я рассеяно киваю, а он лишь смеется и просит прощения за то, что меня задерживает, чем заставляет меня улыбнуться.
- Энни! – вдруг слышим мы до боли знакомый голос.
Финник, закутанный в один только больничный халат, стоит посередине коридора, распахнув объятия. Энни бросается к нему, они смеются, кружатся, в конце концов, теряют равновесие, ударяются о стену и остаются там. Ни он, ни она, кажется, ничего не соображают и не замечают никого, кроме друг друга. Возле них трется медсестра, пытающаяся втолковать Финнику, что ему сейчас нужно лежать. Сам он отмахивается от нее, заявляя, что не помрет. Молоденькая девушка пугается, заявляя, что этого ни в коем случае не должно произойти.
Мы останавливаемся возле них, ожидая, чем же это закончится. Финник смеется и бурчит, что здесь ограничивают его свободу. Энни прижимается к нему и молчит, а сам парень крепко обвивает ее руками и объясняет, что в его палате будет слишком шумно и слишком много народу. Я не могу сдержать улыбку, когда смотрю на него. Что сказать, а парень он далеко не плохой, да и Китнисс с ним хорошо общается. Тем не менее, я нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу, желая, поскорее обнять Китнисс.
- Прости, что задерживаю тебя, Пит, - извиняется он, замечая мои терзания. – Только зря вы торопитесь. Китнисс от наркоза плохо отошла, она ужасно соображает. Хотя, вроде бы, Прим сейчас тормошит нашу Сойку.
Я улыбаюсь ему.
- Гляжу, ты в порядке, Фин, - на ум приходит его сокращенное Китнисс имя.
- Не называй меня Фином, - просит он, а я удивленно поднимаю брови. – Меня это бесит. А Китнисс фиг переспоришь. Тем более что она терпит, когда я зову ее Кит. Так что мы друг друга стоим.
Я смеюсь, и вместе с Хеймитчем идем дальше по коридору. Финник остается бороться с медсестрой. Боггс машет мне, остановившись возле одной из дверей, и открывает ее, а я захожу в кабинет. Китнисс обнимает Порцию, потом целует ее в щеку и шепчет ей что-то ободряющее. Мне кажется, что у меня сейчас точно будет сердечный приступ. Сердце колотится так сильно, что чудится, что сейчас у меня будет большая дыра в ребрах. Я не могу не улыбаться. Мне опять хочется кричать, только теперь уже от радости. И смеяться. И плакать. Причем все – одновременно. Я торопливо подхожу к ее кровати, а Китнисс, едва только ее отпускает Порцию, протягивает руки ко мне.
Сколько мы сидим с ней? Вот так, просто обнявшись, и ничего больше? Пять? Десять? Двадцать минут? Я наматываю на палец один из ее спутанных локонов и чувствую, как она теребит мои волосы. На нас удивленно таращатся взрослые, не понимая, чего это мы молчим. Да и Гейл, и Мадж, и Делли порядком озадачены. С моей позиции видно, что лишь одна Прим понимающе улыбается. Наверное, так оно и есть. Только маленькой тринадцатилетней девочке понятно, что мы сейчас чувствуем. Она тихо шепчет что-то взрослым и увлекает их из палаты, оставляя нас с Китнисс одних.
- У меня очень умная и понятливая сестра, - тихо шепчет сама Китнисс.
Господи, как же я соскучился по твоему голосу.
- Я люблю тебя, - вместо ответа, неожиданно для себя, произношу я. И замолкаю, ожидая одного из самых важных ответов в моей жизни.
- А знаешь, Пит Мелларк, я тоже тебя люблю, - после небольшой паузы отвечает она. И без сомнений отвечает на мой поцелуй, когда я прикасаюсь к ее губам.
========== Глава 23. ==========
- Нет! Нет! И еще раз нет! Ты прекрасно знаешь, что не прав! – кричит Китнисс, когда я открываю дверь палаты.
Замираю на месте, удивленно глядя на девушку. Такой разозленной я ее давно не видел. Волосы прилипают ко лбу, она часто дышит, недовольно смотря на Финника. Видимо, они опять ругаются. Заметив меня в дверях, Китнисс делает глубокий вдох, выравнивая дыхание, убирает волосы со лба и внимательно смотрит на парня, сидящего рядом с ней. Финник тоже недовольно сопит, нахмурив брови.
- Китнисс, но… - он вновь начинает с ней спорить.
- Я сказала, что ты несешь полную чепуху! Забудь! И хватит постоянно об этом говорить! – Китнисс снова начинает закипать.