- Аленёнок, не смотри на них просто. Ты ведь их любишь? Им так вкуснее, - Костя с улыбкой произносит.
- Мы их помоем потом, - чуть ли не в один голос мальчики наши меня уверяют.
Как так вышло, что на двух парней с безукоризненным поведением приходится две мартышки? Они ведь мои. Обе. И кроме цвета волос и жажды разрезать и зашить – от меня ничего.
Перед отъездом до бабушки – дедушки, девочки виснут на Косте, обхватив его предплечья ручкам и ножками. По каждой на одной руке, он их так развлекает. Костя поднимает и опускает руки, девчонки хохочут. Мальчишек он так же любит, но только Соне и Лене позволено из него вить веревки. Такая же картина и с дедом. Того можно вообще на хлебушек мазать.
- Мне не верится, что они наши, - произношу, стоя у окна, наблюдаю за тем, как папа усаживается их поочередно в свой внедорожник.
- В то, что их так много? – посмеивается Костя. Подходит ближе, обхватывает меня со спины и крепко прижимает к себе. – Спасибо за то, что делаешь меня счастливым.
- И сейчас в твоей голове эндорфины, серотонин, дофамин и окситоцин запускают череду химических процессов? – разворачиваюсь лицом к нему.
- Нет, на меня другое биологически активное вещество действует – ты, - Костя приподнимает меня и на подоконник усаживает. Последнее, что чувствую до того как мозг отключается – его теплое дыхание на своих губах.
Конец