— Ну хватит вам. — Вступилась за Артёма Лариса. — Человеку бесконечно повезло, в его детстве не было огромного малинового ковра во всю комнату, который его родители приперли невесть откуда.
— Хорош взрывать мне мозг! — Не выдержал Артём.
— В чем все таки стеб? — Оторвался от третьего куска мяса Василий.
— Эка тебе Артёмова готовка по душе пришлась. — Засмеялась Аня.
— И не говори, — Согласился Василий. — такого обалденного мяса я еще не кушал. И, все таки, в чем стеб?
— Давным-давно, — начал пародируя чтеца сказок Виктор, — когда деревья были до самого неба, а утро начиналось с «Пионерской зорьки» горланящей из единственной станции радиоприемника.
— В квартирах счастливых советских граждан, — перебил его Олег, — было три предмета символизирующих достаток и…
— Хрусталь, книги и румынская стенка. — Перебила мужа Вика. — Но среди них особняком стоял малиновый ковер, размером от края и до края самой большой комнаты в типовой советской квартире.
— На котором, мать его, было видно каждую соринку из-за чего его приходилось пылесосить практически каждый день! — Воскликнул вспомнив это Гоша.
— Именно! — Поддержал его Олег.
— А то и собирать руками соринки, с которыми не справился пылесос «Вихрь»! — Добавил Витёк.
— Все родители хотели иметь такой ковер и добывали его, а потом жестко эксплуатировали детей на его чистке. — Закончила Вика.
— У твоих тоже такой был? — Обратился к Гоше Виктор.
— А то! — Воскликнул тот. — И папаша мой, помешанный на чистоте, педорасил его постоянно да и меня заставлял с бумажным кульком по нему ползать собирая каждую крошку!
— Да уж! — Засмеялся Витёк. — На нем каждую крошку видно было!
— Спасибо за разъяснения. — Грустно сказал Артём. — Теперь все понятно: малиновый ковер и «педорасил», но вы не перебарщиваете?
— Мы?! — Набив рот очередным куском мяса, возмутился Витёк. — Да мы сама доброта!
— Он конечно сука неблагодарная. — Перебил его Артём.
— Но об этом мы промолчим. — Осек его Олег, Артём согласно кивнул.
— И, по моему разумению, не стоит столь жестко стебаться над нашим господином Безуховым.
— Безуховым? — Удивленно вступила в разговор Анна. — У него фамилия Безухов?
— Вроде совсем не Безухов. — Удивленно сказал Гоша.
— Не Безухов. — Согласился Артём. — Я имел ввиду господина Пьера Безухова.
— А при чем здесь «Война и мир» уважаемого Льва Николаевича? — Спросила Лена.
— Ты хочешь сказать, что Пьер был геем? — Поддержала вопрос Лариса.
— Именно. — Кивнул Артём. — Только это не я хочу сказать, а господин Толстой написал.
— Что-то не помню я такого. — Пожала плечами Вика.
— Ну как же! — Засмеялся Артём. — Вспоминай. Вернулся из Европы, странный какой-то, девушек сторониться.
— Да-да-да-да-да. — Подхватил Виктор. — Вспоминаю-вспоминаю. Его и Петербургский свет из-за этого сторониться начал, а потом он вообще в масоны подался.
— Действительно, — ухмыльнулся Олег, — я тоже что-то вспоминать начал: про него еще шептались, что он какую-то европейскую заразу подцепил новомодную.
— И на фронт в белом костюме приехал. — Как-то просто и буднично добавила Лариса.
— Секундочку. — Вступила в разговор Роза. — Но он же потом на Наташе Ростовой женился.
— Ну и что! — Загоготал Гоша. — А до этого у него была жена которой так его хватало, что она гуляла с половиной Петербурга! Он с ней развелся, покрутился в мужским обществе настоящих масонов и на фронт ушел, в белом костюме!
— Где и был излечен от новомодной европейской заразы войной и смертью друга. — Самым будничным тоном сказал Артём.
— Бряцаньем славы русского оружья! — Пародирую стихосложенье подхватил Виктор.
— Гусарской доблестью и партизанской славой! — Не переставая жевать воскликнул Вася.
— Извращенцы вы! — Засмеялась Лена.
— А что так? — Виктор повернулся к ней и скуксил недовольную рожицу.
— Для вас ничего святого нет! — Со смехом, но вполне серьезно ответила девушка.
— Полностью с тобой согласен! — Засмеялся в ответ Гоша. — С ними поведешься, и не такой ереси нахватаешься!
— Почему ереси? — Не переставая жевать, спросил Олег. — Все очень логично: вернулся из-за бугра, странный, жеманно женственный, излишне чувственный и сентиментальный. — Олег отложил вилку, заглянул в свой пустой бокал и потянулся за бутылкой вина.
— А Лев Николаевич был человек культурный и не мог прямо написать — «пидор», вот и накрутил красоты. — Перехватил инициативу Витёк.