Выбрать главу

– Вы хотите сказать – отец не оставил вам ничего в наследство?– не скрывая недоверия, усмехнулся Вилли.

Пэгги удивилась: с какой стати он интересуется состоянием ее кошелька, но ответила по-честному.

– Оставил… старую одежду, которую я отдала в Армию спасения, и несколько своих холстов.

– Вы сохранили их на память или выбросили?– перебил Брюс.

– Мне лично нравятся картины в старинной манере, где можно все понять. А эти выглядели наподобие сюрреалистических, будто рисовались в преисподней.– Пэгги даже плечами передернула, как при ознобе.– К счастью, Бог надоумил меня отнести их специалисту. Владелец небольшой частной картинной галереи отнесся к холстам иначе, чем я. Оговорив свои комиссионные, он выставил их на продажу. Каково же было мое изумление, когда первая картина была куплена за двенадцать тысяч долларов! А перед самым моим отъездом сюда вторая ушла за пятьдесят! Он собирается остальные выпускать на рынок постепенно, уверяя – те пойдут еще дороже. Работает и реклама, и то, что автор уже умер. Как он уверяет, посмертная слава художника – обычная история. Сомневаюсь, великий ли отец на самом деле? Нет, наверное. Но все равно приятно. Выходит, не совсем зря он годами изнурял себя…

– С ума можно сойти!– изумленно воскликнула Энн.– Вы получили за две картины столько денег! А сколько еще не продано?

– Около двенадцати. Не так уж много, если человек потратил на них всю жизнь,– задумчиво и печально произнесла Пэгги.

– Вы все отдали галерейщику?– мягко осведомился Брюс. В его голосе было скорее сочувствие, чем интерес к материальной стороне дела.

– Я оставила одну. Картина маленькая и скромная. На ней изображена молодая девушка, сидящая на траве рядом с собакой. В ее лице мне почудилось что-то знакомое или близкое, не знаю, не уверена. Во всяком случае, я решила не выставлять портрет на продажу.

В комнате воцарилось молчание. Казалось, все размышляли. И каждый о своем. Интересно, подумала Пэгги, исподволь глянув на Брюса, он будто всерьез озадачен чем-то. Другое дело Энн – та, конечно, кумекает насчет выручки от картин, которых в глаза не видела, хотя если бы и случилось – с ее-то головкой, да разобраться?.. А Вилли – хитрец, опустил глаза в бокал. Способностью наблюдать и подмечать детали Бог не обделил Пэгги; возможно, потому и удавались ей литературные труды.

Никто из присутствующих больше не задавал вопросов. Все принялись усердно поедать ветчину, картофель, сваренный в мясном бульоне, капусту, горошек и кукурузу – типичный для Новой Англии фермерский обед.

Еда пришлась по вкусу всем, кроме Энн, пекущейся о своем весе, хотя ела она за троих. Пэгги не отставала от нее. Во-первых, как все рослые люди, она никогда не жаловалась на отсутствие аппетита, во-вторых, за всю свою жизнь ей ни разу не пришлось сидеть за столь обильным столом: ничего похожего даже с теми сиротскими трапезами, которыми угощали на Рождество или Пасху.

Когда обед наконец кончился, из-за стола сразу поднялась Глория Стоун.

– Мне пора. Кофе попью у себя наверху. Боюсь, она уже проснулась.

– Кто?– негромко спросила Пэгги, как только смолкли шаги.– Кто у вас наверху, Брюс?

– Почему бы нам не прогуляться по саду?– чуть подумав, сказал он и вежливо отодвинул стул, предлагая девушке выйти.

Вилли и Энн, оживленно шептавшиеся, не обращали на них внимания. Зато Пэгги отметила про себя галантность Брюса, не вязавшуюся с его внешне грубоватыми манерами. Приятно, когда с тобой так обращаются, берут под локоть и ведут, словно настоящую леди.

Как только они скрылись за дверью, перешептывание между Вилли и Энн немедленно переросло в громкую перебранку.

– Так ей достанется все?– донесся пронзительный голос Энн.

– Заткнись! Он ведь не твой отец!– в тон ответил Вилли.

– Я не понимаю. Они ссорятся из-за меня? Я что-то сделала или сказала не так?..– обернулась было Пэгги.

– Не берите близко к сердцу. Пошли.– Брюс решительно повлек Пэгги через холл к парадному входу.

Теперь они уже были слишком далеко, чтобы отчетливо различать слова, но ссорящиеся не унимались. Видно, выяснять отношения было не впервой. Пэгги даже передернуло от брезгливости. Брюс это почувствовал, успокаивая, похлопал ее по руке, покоящейся на сгибе его локтя, осторожно помог спуститься по скользким каменным ступеням в сад.