В каком-то моменте, то ли из-за травы в организме или за усталости, но мне показалось, что я слышу, как засыпаю. Что за бред? Согласен, звучит как бред. Но я запомнил момент, когда моё сознание перешло наконец-то черту и упало во тьму.
Я слышал, как уснул.
Глава 28. Богиня нескольких свобод
В кромешной тьме сна мне удалось пробыть где-то с час. По крайней мере мне так показалось. Вполне может быть, что я пробыл там всего пять минут или все полночи.
А потом меня начало ломать. Не-не, расслабься, не в том смысле. Начало ломать кости и тянуть мышцы. Я выкручивался по-всякому на постели, то вытягивая конечности, то сворачиваясь в эмбрион. По всему телу выступил холодный пот, а во рту пересохло.
Вероятно, у меня подскочила температура. Организм боролся со всем, что попало в него за день и реагировал на полученные травмы.
Мне не хотелось открывать глаза, и я вслепую шарил рукой, целясь в тумбочку. Пальцы наткнулись на полированное дерево, и я двинулся дальше, пока не нашёл бутылку. Голова не хотела подниматься, поэтому я пил лёжа. Рука дрожала, и я один раз случайно облил себя и подушку. Плевать. Вся постель была мокрой из-за моего пота.
Попавшая в организм жидкость слегка улучшила моё состояние, и я смог приоткрыть один глаз. Сквозь щёлку в своих веках, я осмотрел комнату. Все предметы в ней до этого спали, погруженные в магическое очарование ночи, но проснулись вместе со мной. Льющийся сквозь занавески лунный свет освещал шкафы, кресло и столик, на котором возвышался бонг, а рядом с ним пакет с бошками.
Соблазн сползти с кровати и вернуть Систему, чтобы избавиться от температуры был велик. Но я знал, что будет только хуже. Да, мне временно полегчает, но потом Дурь выведется, мана кончится, и болезнь вернётся снова, чтобы ударить по уставшему организму ещё раз, да побольней. Лучше позволить телу восстановиться самостоятельно, хоть и с трудом, зато завтра я смогу пользоваться Системой без риска слечь после неё на ещё больший срок.
Я выпил всю воду без остатка и снова провалился в сон. На этот раз не такой пустой и беспросветный. Да вы сами знаете, как это бывает под температурой. Снится какая-то ебанутая муть и всё это под аккомпанемент ломанного тела. В памяти всплывают какие-то неясные узоры, вспоминаются чувства, которых ты никогда не испытывал, и перед глазами проносятся картинки, о содержимом которых тебе остаётся лишь догадываться.
В таком полусне-полуяви с падением во бред я провёл ещё около часа, и вроде как уснул.
Мне снился тронный зал, наполненный тенями. По периметру зала висели факелы в форме косячков. Кончики косяков не тлели, а пылали, озаряя весь зал. Дымные тени бродили по залу, переговариваясь друг с другом на разных языках, и я был одним из них. Я ни с кем не разговаривал, а просто плыл, как дым, в сторону центра.
– О! Какие люди! – раздался громогласный голос, и все остановились.
Каждая тень повернула свою любопытную рожу без лица на меня.
– Чё пыритесь? – спросил я, хотя у них даже не было пырилок.
– Оставьте нас! – прогремел голос, и тени растворились, как и подобает дыму.
В центре зала стоял гигантский трон, спинка которого была выполнена в форме конопляного листа. Ручки были сделаны под трубки бонгов, а само сидение было большой и сочной бошечкой.
На троне восседала великанша, облик которой постоянно менялся. То она была загорелой красоткой с длиннющими ногами, то египетской царицей с подведенными черным глазами, то древнеримской богиней в роскошных одеяниях. Иногда она становилась дымом в форме женщины и тогда напоминала всех, кого отослала из зала. В руках она держала посох в форме косячка, а на руках носила кучу колец и браслетов.
– Ты кто? – спросил я её.
– Как ты смеешь говорить в таком тоне со своей богиней?! – загремела великанша и вскочила.
– У меня нет богов, – ответил я ей без страха.
– На колени! – она указала на меня своим посохом.
Мои ноги против своей воли подкосились. Я изо всех сил сопротивлялся, и мне удалось встать на одну ногу. Теперь со стороны картина выглядела так, будто я собрался делать ей предложение. Не дождётся, сучка.
– Ты кого сучкой назвал?! – заорала она, меняя свой облик с дымной женщины на загорелую красотку.
– Ты чё, мысли мои читаешь?
– Я всё читаю!
Она трясла посохом, заставляя меня склонять голову и вернуться на оба колена. Я упорно смотрел ей в глаза и продолжал сопротивляться, хотя дрожал от натуги, как листья на ветру.