– Нас тоже постоянно оскорбляли. – вторила Люда.
– Оскорбления, как ты понимаешь, это самое безобидное. Макс вдруг заявляет: всё, что вы слышали на дневном тренинге – чухня. И только на лидерской программе он даёт самые действенные практики для нашего же блага. Как ты понимаешь, я подбираю синонимы. У Макса через слово мат.
– Наша коучиха тоже постоянно материлась…
– Это у них норма. Но, если в первый день к мату и оскорблениям мы как-то привыкли, то к откровенным издевательствам, нет.
– Слушай! У нас были задания, когда все громко сами про себя говорили гадости и выкрикивали свою мечту. И всё на разрыв связок.
– Да, в самом начале. У них одна копирка на все группы. Вас же тоже били?
– Нет… – Люда оторопела.
– Странно… нас били. – Аня искренне удивилась.
– Я до конца программы не досидела. Меня Паша в прямом смысле этого слова вытащил. Может, девкам и досталось после… Я не удивлюсь…
– Считай: тебе повезло! Кстати… Помнишь, когда на первом дне тренинга, Макс хлестал девушек веником? В нашей маленькой группе, если гуру что-то не нравилось, он вначале орал и оскорблял, а потом просто подходил и бил грязным веником.
– Веником?.. Опять?..
– Да! Вначале всё представлялось, как шутка. Он после какого-то нашего косяка, принёс из другой комнаты веник и, типа в шутку, просто грозил им. Точнее тряс рядом с лицом. Неприятно, но терпимо. Потом начал дотрагиваться веником. А затем откровенно бил: девчонки уворачивались, как могли. Но замечу: морды он берег. Я думаю, что его гнев – это как маска. На самом деле он полностью себя контролировал и оттого, что мы страдаем от боли и унижений, получал удовольствие.
– И никто не взбунтовался?
– Какой там! Все, как овцы на бойне. И я в том числе! За это мне до сих пор стыдно. Я всегда про себя думала: я сильнее и умнее многих. Я – коммерческий директор в крупной компании. Зарабатываю прилично. Сама купила квартиру и машину. У меня, до Макса только одна слабость была – это кислотные отношения с женатиком. Всё! А тут я позволила так ноги об себя вытирать всего за сутки, что женатик со своим пятилетним стажем издевательств, просто отдыхает. Что про остальных… – Люда сделала долгую паузу. – Ты понимаешь… Я только одним нас оправдать могу: мы, если честно, просто растерялись! У нас времени не было друг с другом хоть как-то обсудить всё. Он нас заваливал дебильными заданиями, потому котелок уже ничего не варил. До меня только потом дошло: он нас, как на качелях, раскачивал то в одну сторону, то в другую. И с каждым таким раскачиванием амплитуда нарастала, потому голова в буквальном смысле кругом шла. Плюс он ко всему постепенно приучал и вроде как всё принималось за норму. Пример с веником очень кстати: вначале тебе им грозят, потом им дотрагиваются, а потом сильно бьют. Если бы Макс сходу, с порога, стал бы нас веником хлестать: большинство, может, встали бы и ушли. И ещё важно сказать про дурацкие задания. Мы вообще не понимали критериев оценки. Он орал на нас и бил просто так! Ему и повод не нужен…
– Я почему-то про стокгольмский синдром сейчас подумала. – задумчиво произнесла Люда.
– Ты отчасти права! Я за эти дни даже погуглила материал по этой теме. Действительно: в какой-то момент оскорблений, я думаю каждая из нас, стала Макса оправдывать. Мол, он такой бедненький-несчастненький, всё ради нас, тупиц, надрывается. А мы: сраные ничтожества и вонючие неудачницы, не можем простых вещей себе же во благо сделать. Из-за нас он и злиться. А мы не его, а себя должны во всём обвинять. Вот так коряво у нас сработала защитная реакция. В конце концов, когда на тебя орут или издеваются не за дело, ты начинаешь искать причину в себе. Чем сильнее и немотивированнее ор – тем больше копания в себе и всё чаще оправдываешь уродов всяких. Вот тебе и суть стокгольмского синдрома в нашей конкретной ситуации!
– Но что ж дальше-то?
– Вот дальше – реальная жесть! Макс разделяет всех по двое, заставляет раздеться до нижнего белья, раздаёт верёвки и заставляет девушек поочерёдно связывать друг друга.
– У нас такого не было! Мы вышли на улицу вышли и у прохожих деньги выпрашивали…
– Значит, вам повезло! Нас он вообще не выпускал. Так вот. Про верёвки. Суть упражнения звучала очень гуманно: выбить все комплексы и уничтожить в себе жертву. Та, которую связали, должна спокойно сносить все оскорбления и удары верёвкой. А потом, когда она поменяется местами с той, кто её била, выместить всё злость на соседке. Как ты понимаешь: по-началу мы били себя чисто символически. Но Макс заставлял хлестать друг дружку в полную силу. Я смотрю вокруг: все сидят, как придурошные. Бояться и пикнуть и бить сильно.