- Нет, дочь моя, даже если бы Фиа был полностью здоров, я не привел бы его сюда. Этот отрок несколько не от мира сего за свой пророческий дар он с восьми лет был взят во храм Зогу и сейчас дичится мирян, а женщин в особенности. Так что пусть ваша служанка приготовит мясное пюре, а покормлю его я сам...
- Ах, что за времена сейчас! - от Таолла не ускользнула ненатуральная интонация Онграт. - Теперь, после этого ужасного восстания не удивляешься никакой жестокости. Простонародье предпочитает честному труду промысел на большой дороге...
- Прости, дочь моя, но в том, что случилось с нами, менее всего виноват Заклятый. Разбойникам и до него переводу не было - взять тех же "лесных филинов", - а казна капитула всегда была желанной добычей для подобного сброда.
- Поражаюсь вашей смелости, ваше преподобие. Как только вы решаетесь пуститься в дальний путь в одиночку, без всякой охраны!
- Когда есть, что взять, и охрана не всегда в помощь, Таолл двусмысленно улыбнулся. - А сейчас я путешествую налегке, ни денег при мне, ни ценностей. Кто польстится на двух скромных служителей Владык Мира - да к тому же Метта всегда была спокойным доменом, ее даже восстание стороной обошло. ("Так что, дура, нечего закатывать глазки, когда у тебя в Экаме и одного поля не вытоптали!" - мысленно прибавил он.)
- И к тому же не сомневаюсь, что при случае вы вполне способны постоять за себя! - с этими словами Онграт взяла ладонь Таолла в свои руки. - Я ведь не ошибаюсь - эта рука знакома с мечом?
- Увы, дочь моя! Нам, святым людям, закон не велит касаться оружия - но что значит закон в такие времена, как наши! На стенах Джьотсоды мне пришлось сражаться плечом к плечу с опытными воинами - тогда был дорог каждый, кто умеет держать меч. (Последняя фраза была истинной от начала и до конца говорящий ведь не уточнил, с какой стороны стен находился...)
Онграт мечтательно прикрыла глаза и снова стала красивой, чем слегка смягчила Таолла.
- Ох, отец мой, зачем вы только приняли сан! Из вас мог бы получиться великолепный рыцарь!
Облачение и маска скрывали черты Таолла - но никакое одеяние не в силах было скрыть красоты Молодого Короля Севера. Фигура его оставалась стройной и сильной, а движения плавными, как у танцора. Маска скрывала лицо не полностью, и Онграт могла видеть выразительный рот и тонко очерченный, чуть заостренный подбородок. Цвет глаз в прорезях маски она, правда, не сумела различить, но выбившаяся из-под капюшона прядь волос была серебряной. Он был родом с Севера, ее гость, в этом не было никаких сомнений.
- А не кажется ли тебе, возлюбленная дочь моя, - улыбка Таолла была прямо-таки ослепительной, - что здесь ты вмешиваешься не в свое дело? Разочарую тебя - я достаточно устойчив против мирских соблазнов.
- Простите, ваше преподобие, - на лице Онграт снова появилось растерянное выражение...
"Стерва", - думал Таолл, возвращаясь к себе в комнату с ужином для Джиан. "И что самое противное, стерва раболепная. В этой желтой рясе она готова мне ноги целовать - посмотрел бы я на ее лицо, увидь она меня в красном и синем!"
Этой ночью Онграт не ложилась спать. И если бы кто из слуг заглянул к ней в комнату, то был бы немало удивлен: госпожа молилась, чего с нею не случалось со дня приезда в Экаму.
А Таолл в это время лежал на кровати рядом с Джиан, нежно гладил ее волосы и шептал ей в самое ушко:
- Потерпи, Джиангем, моя королева... Теперь уже недолго осталось. Вот только доберемся до Нагорья - и все будет хорошо. Больше не будешь таскаться за мной по стране, голодать не будешь, уставать не будешь... А будешь жить в обители Братьев Дарги, будешь роскошные меха носить - холодно там... Будешь готовить им еду, а они будут учить тебя всему на свете и любить тебя, будущую жрицу Светлой... А я соберу новую армию и не буду повторять старых ошибок. И наступит Мир Света, вот увидишь!
И Джиан в полудреме тихо повторяла время от времени: "Да..."
Пожалуй, не случилось бы ничего страшного, задержись беглецы в Экаме еще на сутки. Но утром после легкого завтрака Таолл уже снова торопился в путь. Онграт набила седельные сумки лучшими припасами из кладовых замка, и одно это можно было считать удачей. Джиан немного отдохнула, ее стертая нога совсем зажила. А утро было солнечное, с бодрящим холодком, с медленно тающим инеем на опавших листьях - лучший час для начала дороги.
Джиан уже сидела в седле, Таолл обменивался словами прощания с хозяйкой замка.
- Что ж, доброй дороги вам, ваше преподобие. Будете снова в наших краях, заглядывайте, не стесняйтесь...
Неожиданно она опустилась перед ним на колени.
- Благословите свою дочь на прощание, отец мой.
Таолл возложил руки ей на голову:
- Благословенна буди, дочь моя, в доме твоем, и да пребудут с тобою дары Пятерых Владык.
Онграт хотела благоговейно поцеловать руку с алмазом, знаком высокого сана, но губы Таолла недовольно дернулись, и он быстрым шагом пошел к лошади.
Гости отъехали, а Онграт все стояла у ворот, провожая их взглядом, и даже когда стук копыт замер вдали, она все еще смотрела, смотрела им вслед...
...Ан-ва-Кетт, лорд Экамы, возвратился домой в середине следующего дня, порядком раздраженный. Онграт не ждала его так скоро.
- Куда девалось лучшее седло? - набросился он на жену. Слуги говорят, что ты отдала его какому-то клирику...
- Не "какому-то", а иерарху Вазме! - отпарировала Онграт. - Только скажи, что ты на моем месте не сделал бы того же! У его седла все ремни перетерлись...
- Ну если так, тогда ладно, - Кетт поспешно приложил к губам пять пальцев. - Что это его занесло в нашу глухомань?
- Он сказал, что едет в какую-то обитель на севере. Вроде бы там нашли некий древний манускрипт, где сказано, как бороться с такими чарами, что наводил Заклятый.
- Чары, чары... - лорд Кетт поморщился. - Давно уже пора всех этих колдунов под корень, чтоб и духу их поганого не осталось! Тогда и манускрипт не понадобится. Будь проклят этот король сброда! Отряды имперских латников прочесывают все дороги, повелитель наш удвоил награду - все без толку! Как сквозь землю провалились, нигде ни следа - ни его, ни этой шлюхи из Удри! Батюшка твой мне лично выволочку устроил, словно я какой оруженосец его - не смотришь, мол, что у тебя на дорогах творится, небось уже сто раз его упустил, а ведь и улитке ясно, что он пойдет на север... А у меня, хрен ему в душу, нет стольких людей, чтоб ставить засаду на каждой тропинке в лесу - а урожай кто будет убирать? Пятеро?
Он еще долго распространялся в таком духе, а Онграт слушала молча, и на лице ее был холод равнодушия.
За обедом речь снова зашла о вчерашнем госте. Онграт отвечала на вопросы мужа угрюмо и коротко, но он за четыре года привык к этой ее манере.
- А самое главное, - вмешалась Тон-Зар, которая как раз внесла очередное блюдо, - что он так молод, а уже в столь высоком сане!
- Молод? - нахмурился Кетт. - Сколько же ему, по-твоему?
- Да уж никак не больше тридцати.
- Что за чушь она несет? - Кетт повернулся к жене. - Пару лет назад я видал Вазме - довольно мимолетно, но мне запомнилось, что это высокий костлявый старик, правда, весьма энергичный.
- Так вы же сами говорили, что видели его мимолетно, снова встряла Тон-Зар. - А волосы у него белокурые, небось и приняли за седину.
- Белокурые? - Кетт резко вскочил и ухватил служанку за плечи. - Так по-твоему, он северянин?
- Ясный пень, - недоуменно ответила Тон-Зар.
- Ни один северянин не может быть клириком Пятерых, ибо все они погрязли в своей ереси! - отчеканил Кетт, глядя в глаза Онграт. - И даже если и возжелает кто принять сан, того не позволит Имперская коллегия, потому что нет веры Северу в подлинности его веры! - Онграт замерла под взглядом мужа. - Ты тоже будешь утверждать, что этот якобы клирик был молодым северянином?
Ее лицо не выражало ничего, когда она тихо и упрямо ответила:
- Да.
Он выпустил Тон-Зар и одну за другой отвесил жене две сокрушительных оплеухи.
- Дура безглазая, сука, упрямая тварь! Как что, так на локоть в землю видит, а Заклятого проглядела! Бог весть, куда он теперь ушел! - Новый удар, еще сильнее первых, сбил ее с ног. - Такие деньги прямо в руки пришли! Теперь отряды поднимать, местность прочесывать... Дура!