— Пожиратель смерти!
Руперт Остин бросил на раненого стремительный, совершенно невозмутимый взгляд. Вскинул палочку.
— Эпискей! Ну да, что-то вроде Чёрной метки… Молодой человек, что это вы застыли, как будто наш бесчувственный пациент на вас уже Петрификус наложил? Продолжаем работу!
— Но это же…
— Продолжаем! Во-первых, аврорат охотнее принимает преступников под арест в живом виде. А этот с вами точно концы отдаст, пока вы тут докси ушами ловите! Во-вторых, не факт, что вы не ошиблись. Настоящая Чёрная метка — колдовской знак мрака, она яркая, словно живая, движется. На неё смотреть и то страшно. А тут — мутное нечто, отдалённо напоминающее то ли гадюку, то ли садовый шланг. Будто дворовый татуировщик в маггловском квартале делал. А ежели так, то мало ли кто и чего на себе ни нарисует, особенно, по дури да по молодости. Вот у меня снитч на плече. Это я в большой спорт собирался, ну и наколол. А угодил, как видите, сюда, и вместо того, чтобы наслаждаться свободой полёта и мячи гонять, всю жизнь всяких… неосторожных с того света вытаскиваю.
* * *
02.05.1998. Госпиталь св. Мунго
«Аппарационная воронка втягивает путешественника с противным сосущим звуком. Межпространственный переход длится секунды, но за это время всё нутро непривычного колдуна трижды наизнанку вывернет. Да и по завершении процесса ещё с час будет поташнивать. Вон как побледнела несчастная Ленор! Ничего, девочка, привыкнешь. Это твоя первая практика. А попрыгаешь по экстренным вызовам с моё, забудешь, что такое «портальная» болезнь!»
— Где он, ваш Непонятно-кем-укушенный? — бросила Мэри, подходя к стойке дежурного ординатора. И Доракс поднялась из кресла навстречу — слишком серьёзная. Пожалуй, даже… испуганная?
— Пятая палата. С ним сейчас Руперт с бригадой и мистер Хантер.
Она мысленно прибавила несколько очков везения поступившему пациенту: упёртый реаниматор и опытный, участвовавший ещё в Первой войне маг-хирург… Эти ребята сделают всё возможное, чтобы не позволить больному соскользнуть за грань.
Мэри с помощью все ещё бледной, молчаливой Берк быстро облачилась в limecloak — стерильную зеленовато-жёлтую мантию-халат с вышитой на груди эмблемой госпиталя. Теперь заколоть волосы и убрать их под шапочку. Тщательно продезинфицировать руки. Сначала с помощью Экскуро, а потом обыкновенным маггловским спиртом: ничего проще и эффективнее ещё не придумали, несмотря на специфический, ударяющий в ноздри запах. Наложить обеззараживающие чары на термоконтейнер. Всё, порядок.
Оставшееся до цели расстояние она преодолела почти бегом. У палаты Мэри едва не столкнулась с выходившей оттуда сестрой, которая несла кипу чёрного окровавленного тряпья.
«Одежда пострадавшего? Он из невыразимцев, что ли? Те любят подчёркивать важность и таинственность своей работы, облачаясь в строгие тёмные цвета… Но в Отделе тайн не исследуют природных ядов и не держат гигантских ручных змей в качестве фамилиаров».
Короткий кивок на приветствие коллег. Худое обнажённое тело пациента, безвольно обвисшее на руках реаниматологов.
Бригада работает слаженно и споро: кровотечение компенсируется зельями, раны перевязаны, левая рука, видимо, жестоко изломанная, зафиксирована лёгким лонгетом, оставляющим доступ к ране. Повязки покрывают грудь, шею, плечи почти сплошь. Но на свежих бинтах настойчиво и грозно проступают темно-красные пятна. На интактной правой кисти, безвольно свисающей с кровати, посинели ногти… Гиповолемия, шок, жестокое отравление, нарушение коагуляции крови.
«Трудно будет. Но ты держись. Кем бы ты ни был, держись, держись!»
Она подошла к кровати в тот момент, когда один из реаниматологов произнёс усовершенствованное левитирующее заклинание. При проведении сложных медицинских манипуляций оно позволяло удерживать пациента в полусидячем положении, не давая ему при этом двигаться. Медбрат приподнял черноволосую голову раненого.
В ту же секунду пол ушёл из-под ног. Всё её тело налилось свинцом, сделалось неповоротливым, чужим. Она потеряла равновесие и покачнулась. Правая ступня, принявшая на себя весь вес, больно подвернулась, и Мэри, чтобы не упасть, инстинктивно схватилась рукой за спинку кровати…
В одно мгновение она позабыла, где находится, и что вообще происходит. Мир вокруг завертелся, ускоряясь, как карусель в парке, увлекая её за собой в воронку обморока. Непереносимый, животный ужас и боль ударили её прямо в солнечное сплетение, и она почувствовала, что задыхается.
Она узнала пациента. Не могла не узнать. Они не виделись с юности, пока несколько лет назад случайно не столкнулись с ним в холле Министерства магии.