Видишь ли, моей жизни и без тебя хватает бурь, вездесущая Мэри Макдональд!..
Следующей осенью в Хогвартс поступает твоя дочь. На распределении Шляпа без колебаний отправляет медноволосую кудрявую малышку с круглым синеглазым личиком на Гриффиндор, а я ловлю себя на идиотской, жестокой мысли: «Жаль, что юная Нэтти Макдональд не родилась сквибом».
* * *
19.12.1993. Хогвартс
Менее всего я рассчитывал в тот день увидеть Мэри Макдональд в коридоре нашей школы — напротив гостиной Равенкло…
…Она одета в официальную лиловую мантию со значком медицинской аспирантуры. Походка чуть шатка на непривычных каблуках. Волосы лаковой волной из-под маленькой строгой шляпки, изящные митенки на руках… Да, наверное, так и должна выглядеть целительница с нашумевшей диссертацией по ядам, только что побывавшая на официальной беседе у одного из педагогов своей дочери. От природы не красавица, Мэри удивительно хорошо научилась подать себя в обществе…
«Не останавливайся, Мэри. Не смотри на меня… Не смотри!!! У меня нет причин разговаривать с тобой!»
Мерный стукоток модных туфель на каблуках замирает, впуская в коридор гнетущую, напряжённую тишину. Слава Мерлину, ни одного ученика в обозримом пространстве.
…Перед глазами стоит этот же коридор смеркут знает сколько лет назад, и золотые горошины девичьего смеха, дробно звенящие по мрамору древних ступеней. Лили на подоконнике обжимается с Поттером.
Он без стеснения кладёт ей руку на талию, притягивает к себе. И солнечный ореол её волос, выбившихся из-под заколки, тяжёлым старинным красным золотом рассыпается по его упакованной в дорогую белую сорочку широкой груди записного спортсмена.
«Лили, что ты делаешь, Лили!»
Слова кричат во мне. Больно ударяют в виски лихорадочным пульсом. Кровавой пеленой безотчётного гнева заливают глаза. Режут горло, как будто Секо, брошенное в лицо подлым противником на дуэльном поле. Застревают в груди. Я задыхаюсь ими, как удушливым дымом горящего пергамента…
Они тогда так и не прозвучали, эти слова.
Меня не хватает на то, чтобы обнаружить для них своё присутствие. За своим милым щебетом с ненавистным мне гриффиндорцем Лили не замечает, как я сворачиваю в переход к библиотеке. И на подкашивающихся ногах бреду в темноту…
В коридоре есть факелы. Но я их почти не вижу. Оранжевые и черные круги плывут впереди, искажая пространство. Сердце колотится так, что готово вышибить ребра. Пусть. Я не хочу жить без Лили...
Холодный камень жёстко впивается в спину. Дыхание перехватывает. Через мгновение я осознаю, что раздавил в кулаке зелёную склянку с образцом для определения на завтрашней контрольной. Раздавил, совершенно не чувствуя боли в изрезанной ладони, не ощущая врезавшихся до кости гранёных изумрудных осколков тяжёлого лабораторного стекла.
Боль души не подавить физической болью. А руку потом пришлось серьёзно лечить, чтобы не остаться на всю оставшуюся жизнь с неразгибающимися пальцами…
Остатки самообладания покидают меня, потолок опрокидывается, и ровно в этот миг, когда жизнь иссякает испарившимся из раздавленного флакона зельем, я чувствую горячие руки, притянувшие мою голову к жарко дышащей мягкой груди. Чувствую на щеке чужие слёзы и колючую шерсть свитера домашней вязки. А ещё невесть откуда взявшуюся волну обволакивающего тепла…
И в мёртвом сердце рассветом после долгой ночной непогоды взрывается имя:
— Лили!..
Уже через мгновение я понимаю, что судьба обманула меня жестоко и пошло. Вместо изумрудных глаз сквозь мутную завесу слёз глядят темно-голубые…
Ты, Мэри Макдональд! Вечно появляющаяся тогда, когда не нужно. Лезущая без мыла в душу со своей тошнотворной жалостью…
Кто дал тебе право меня жалеть?.. Кто, добрый такой, проклял меня этими, якобы, случайными встречами с тобой?
Мне понадобились годы, чтобы научиться пролетать этим темным коридором, не обдирая себе душу в кровь тем злосчастным воспоминанием, научиться почти равнодушно смотреть на милующиеся на подоконнике парочки новых старшеклассников… Но ты нашла меня именно здесь, и нет у меня противоядия от такого катализатора жестокой памяти, не утратившей за прошедшее время ни единой детали...
Я не даю тебе даже поздороваться. Рискуя прослыть законченным невежей, натягиваю на лицо презрительную гримасу. Резкий поворот, несколько шагов — и ты снова становишься просто прошлым, Мэри Макдональд.