На пороге стоял мой приятель, Мельников, с которым мы когда-то вместе начинали трудовую жизнь, но потом разошлись в разные стороны. Из-за его спины выглядывал этот тип. Длинные волосы были собраны у него на затылке и стянуты резинкой. В одном ухе болтались сразу две серьги. Тип был довольно привлекательный внешне, что сразу мне не понравилось. Личные отношения в мои планы не входили, а просто так смотреть на эту обаятельную рожу мне совсем не хотелось.
Увидев меня, тип присвистнул и сказал:
— Однако…
— Однако что? — поинтересовалась я.
— Танюша, как хорошо, что ты приехала! — сказал Мельников таким тоном, что я сразу приуныла. Ничего хорошего этот деловитый и озабоченный тон не предвещал.
Мельников прошел в комнату и уселся в кресло. Его спутник потоптался в передней и жалобно попросил:
— Андрей! Пожалуйста, хотя бы для приличия, представь меня этому очаровательному созданию!
Мельников озадаченно посмотрел по сторонам, пытаясь понять, кого он имеет в виду.
— Ах да, — сообразил он наконец. — Это Таня. А это — Саша из Интерпола.
— Откуда? — переспросила я. Только Интерпола мне еще не хватало!
— Из журнала, — успокоил меня Мельников. — Он журналист. Мы к тебе по очень важному делу. А пиво у тебя есть?
— Мельников, я согласна, что пиво — очень важное дело, — вздохнула я. — Но вот на данный момент оно у меня отсутствует. Могу предложить только кофе, и то — растворимый. Я не выходила из дома.
— Почему? — удивился Мельников.
— Потому что я адаптируюсь после посещения Италии. Пока родные просторы еще давят мне на мозги, порождая депрессию. Вот я и не решаюсь пока разгуливать по улицам.
— А нечего по Италиям разъезжать, — рассмеялся Мельников.
Я не собиралась обсуждать с ним свои личные проблемы, поэтому отправилась в кухню, вскипятила чайник и приготовила кофе. Почему-то на меня напало странное смирение: от судьбы, Иванова, ты не уйдешь. И раз уж тут появился Андрей Мельников, да еще и не один, остается только признать, что этот вечер больше тебе не принадлежит.
Если бы я знала, в какую заварушку меня втягивают, я бы выставила их за дверь, ей-богу! Но тогда я ничего еще не знала.
Поэтому, спокойно присев на краешек кресла, я спросила:
— Что такого произошло, что ты примчался сюда? И почему при нашей с тобой конфиденциальной встрече присутствует пресса?
— Сейчас все расскажу, — махнул рукой Мельников. — А Саша не посторонний. И не надо так смотреть, Танюшка! Тебе это не идет.
Я фыркнула в доказательство, что мне до этого нет никакого дела.
— Ну? — спросила я. — Мне долго ждать объяснения, зачем вы пожаловали?
Мельников так присосался к кофе, что еще минуту мне пришлось созерцать его затылок, а Саша развел руками.
— Понимаете, Танечка, мы договорились, что Андрей все расскажет вам сам, поскольку, на мой взгляд, история чрезвычайно дурацкая, я и буду рассказывать ее как дурацкую, а Андрей говорит, что ему хватит и вашей манеры самые серьезные вещи превращать в комедию.
— Мельников, ты и вправду считаешь, что я все превращаю в комедию? — сурово поинтересовалась я.
— Нет, Тань! Ты что?!
Он явно был во мне кровно заинтересован, судя по тому, что был готов согласиться со всем, что бы я ни сказала. Потребуй я признать, что пою, как Элла Фицджералд, он бы и то не стал спорить.
Интересно, зачем же я так ему нужна? Обычно он пытается, наоборот, скрыть от меня суровую действительность.
Он допил кофе, глотая его, будто прохладный лимонад, и сразу полез в карман пиджака. Пошарив там, достал пачку фотографий, выдернул оттуда две штуки и протянул мне.
— Вот.
Я взяла фотографии. Ну и что? Две смазливые девицы, физиономии которых не оставляли сомнений относительно рода их занятий. Одна — пышная блондинка со смазанным личиком, широким носом и роскошными волосами, вторая являла собой классический восточный тип — этакая брюнетка с орлиным носом и чувственным ртом.
— Это твои подружки? — поинтересовалась я, возвращая фотографии. — А Ирка знает об их существовании?
Мельников дернулся и сурово посмотрел на меня.
— Какие подружки? Ты в своем уме? Я похож на посетителя бань и ночного клуба?
— Кто тебя знает? — протянула я. — Люди меняются. К тому же я ведь не знаю, чем зарабатывают на жизнь эти милые девушки… Может быть, они цветочницы? Или продают косметику?
— Нет. Они занимаются вот чем. — И Мельников протянул мне другие фотографии. — Вернее сказать, занимались. Потому что сейчас они уже ничем не занимаются. Их убили.
Ох, как многозначительно он это сказал, мамочки! Я совершенно некстати хмыкнула.
— Могу тебя заверить, что это не моих рук дело. Я была в Италии, так что у меня стойкое алиби. К тому же я их не знала, да и вообще не склонна убивать дамочек, даже если они предпочитают такой стиль лайф.
Мельниковский спутник улыбался, рассматривая меня уже совершенно бесцеремонно. Под его взглядом я чувствовала себя как в бушующем океане, где вот-вот волны сорвут с меня купальник. Мне ужасно хотелось показать ему язык, я просто еле сдерживалась.
— Таня, дело очень серьезное! И мне нужна твоя помощь.
— Не ваше ли УВД запрещает нам заниматься криминалом, лапочка? Какого черта бежать к частному сыщику, если ты не хуже меня знаешь, что моя сфера — разводы, охрана чести владельцев фирм, от которых жены бегают налево, иногда — промышленный шпионаж, но не насильственная смерть! Так что я заранее отказываюсь. Ты не хочешь неприятностей — я тоже…