Вот только с тех пор Утроба навидался как люди умирают и днём.
Он проскользнул вдоль плетеной стены, и на нём выступил тот самый пот страха. Тот раздражающий, подстёгивающий пот, что приходит на пару со смертью за плечом. Всё вокруг стало обретать ясный и четкий смысл. Каждая палочка в плетне. Каждая лепешка в грязи. То, как обшитая кожей рукоять меча вонзалась в ладонь, когда он двигал пальцами. То, как с каждым вдохом слышался тончайший свист, когда воздух на три четверти заполнял лёгкие. То, как подошва его ступни прилипала к ботинку сквозь дыру в носке при каждом его осторожном шаге. Прилипала и отлипала обратно.
Раздобыть бы новые носки, вот что ему нужно на самом деле. Нет, ну, сперва ему нужно пережить сегодняшний день, а потом уж носки. Может даже те, что он в прошлый раз видел в Уффрисе, крашеные в красный цвет. Они все ржали над ними - он и Йон и Чудесная и покойный Ютлан. Смеялись над их полнейшей бессмысленностью. Но отсмеявшись, он подумал про себя, что вот она, настоящая роскошь, когда человек может позволить себе купить крашеные носки, и задумчиво оглядывался через плечо на эту прекрасную одежду. Может быть, после того, как он покончит с этим дурацким заданием, ему стоит вернуться и приобрести пару красных носков. Может он приобрёл бы даже две пары. Пусть бы они высовавались наружу из башмаков, и народ видел, какой он большой человек. Может люди прозвали бы его Кёрнден Красные Носки. Он почувстовал, что, вопреки самому себе, улыбается. Красные носки - первый шаг по дороге к саморазрушению, если б он хоть...
Дверь сарая слева дрогнула и распахнулась, и оттуда, смеясь, вышли трое. Тот, кто был впереди, повернул лохматую голову, широкая улыбка застыла, распластавшись на лице, обнажая жёлтые зубы. Он посмотрел в упор на Утробу, на Йона, на Виррана, замерших напротив усадьбы с открытыми ртами, как трое детей, пойманных за воровством печенья. Все таращились друг на друга.
Утроба почувствовал, что время странно замедлилось и поползло, как оно обычно и делало перед кровопролитием. Хватило времени на всякие глупости. Чтобы прикинуть, куриная ли это кость торчит в одном из ушей их противников. Сосчитать в одной из дубин их противников гвозди. Восемь с половиной. Хватило времени на то, чтобы подумать как это забавно - то что он не в силах подумать ни о чём более полезном. Словно он стоял снаружи себя. Воспринимал свои действия, при этом ощущая что всё это не с ним. Понимая, что вдобавок ко всему, подобное чувство стало приходить к нему так часто, что он мог определить его наступление. Этот застывший миг недоумения, перед тем как распадётся мир.
Ну, нахер. Я снова здесь.
Холодное дуновение поцеловало щеку, когда Вирран взмахнул своим великим мечом, описывая широкий круг жатвы. Переднему противнику не хватило времени даже пригнуться. Покрытый ножнами меч плашмя попал ему по скуле, поднял в воздух, перевернул, и впечатал вверх ногами в стену лачуги. Рука Утробы сама собой вытащила клинок. Вирран рванулся и выбросив руку вперёд, навершием меча разбил рот второму, разбрасывая по сторонам зубы и осколки зубов.
Пока тот, раскинув руки, подрубленным вязом опрокидывался назад, третий попытался поднять дубину. Утроба рубанул его в бок. Сталь, глухо хлюпнув, пронзила мех и плоть. Капли крови брызнули наружу. Человек открыл рот и, зайдясь пронзительным тонким криком, пошатнулся вперёд и сложился пополам, выпучивая глаза. Утроба расколол ему череп. Рукоятку тряхнуло в руке от удара - напоследок превратившись в визг, крик оборвался. Тело растянулось ничком, кровь из разбитой головы залила башмаки Утробы, словно он всё же приобрёл те красные носки. Пожалуй это несколько выходит за рамки "единственной отнятой жизни", равно как и за рамки "тихо как весенний ветерок".
- Блядь, - сказал Утроба.
Затем время понеслось слишком быстро, не иначе в утешение. Мир затрясся и задергался, наполнился брызгами грязи, когда он побежал. Эхом отдавались крики и звенел металл, собственное дыхание и стук сердца ревели и пульсировали в ушах. Через плечо он видел, как Йон отбивает щитом булаву и с рёвом зарубает человека. В тот момент, когда Утроба повернулся назад, стрела, одним мертвым известно откуда выпущенная, ударила в изгаженную стену прямо перед ним, едва не заставив упасть назад от внезапности. При этом Вирран оказался у него под жопой, и врезался, и сшиб его, награждая полным ртом жижи. Пока Утроба тяжело поднимался, кто-то набросился на него - кричащее лицо и растрепанные волосы слились воедино, размазываясь перед глазами. Утроба изогнувшись, закрылся щитом, и тотчас же Скорри, появившись из ниоткуда, воткнул нож в бок нападающей сволочи. Тот завизжал и зашатался из стороны в сторону. Утроба тут же отсёк ему полголовы, лезвие мягко шикнуло, проходя сквозь кости и воткнулось в землю, чуть не вырвавшись из ободранной руки Утробы.