Ужом проскользнув в вахтерскую, я трясущимися руками открыл стеклянную дверцу шкафа. «Скорее! Скорее! Скорее!» — только и колотилось в мозгу. Ключей в шкафу оказалась уйма. «Черт! Где же нужный?» Видимо, от волнения, перед глазами у меня все плясало, и я никак не мог прочесть надписи над ключами. Я на мгновение зажмурил глаза, затем снова открыл. Это помогло: взгляд сразу упал на нужный ключ.
Схватив его, я затворил дверцы шкафа и покинул вахтерскую.
В вестибюле за время моего отсутствия ничего не изменилось. Только девчонки уже не верещали, а ахали и охали. Охранник по-прежнему возился с турникетом. А мне-то казалось, что я проторчал в вахтерской целую вечность.
— Ну? — уставился на меня Круглый.
— Порядок, — кивнул я.
Мы поспешили к Будке. А то еще возникнут на горизонте родные педагоги, и он примется совершенно без пользы услаждать их взоры своим танцем апачей.
— Митька, пост снят, — скороговоркой произнес я. — Вот ключ и деньги. Несись в мастерскую. А мы пошли выручать девчонок.
Будка, схватив ключ и деньги, исчез в раздевалке и почти тут же нарисовался опять, держа в зубах шарф и нахлобучивая на ходу шапку.
— Мы-мы-мы, — промычал он и пронесся мимо нас.
Проводив его взглядами, мы с Климом пошли к девчонкам. Зойка с Агатой так заигрались, что на охранника жалко было смотреть. Он что-то мямлил и пытался вскрыть турникет перочинным ножом.
— Что у вас тут случилось? — классно изобразил удивление Клим.
— Да вот, — трагически заломила руки Адаскина. — Этот дурацкий турникет съел Агатину карточку. Теперь непонятно, что делать.
— Как я теперь буду в школу ходить? — подвывала Агата.
— Не вылазит, — растерянно пробормотал охранник. — Придется тебе, — он посмотрел на Дольникову, — к Николаю Ивановичу обратиться. Он вообще-то в них понимает. А если сам не разберется, то мастера вызовет.
— Правильно, — поддержал Клим. — На такие вещи должна быть гарантия.
— Вообще-то странно, — сказал охранник. — Уже целое полугодие проработали, а такое первый раз.
Я набрался наглости и брякнул:
— Поломки всегда когда-нибудь первый раз бывают.
Охранник глянул на меня так, словно я только что возвратился из кругосветного путешествия, во время которого открыл новый материк или, по крайней мере, неизвестные человечеству джунгли.
— Вообще-то, парень, ты прав. У каждой конструкции свой век. Даже шестисотые «мерсы» иногда ломаются. Так что, ребята, единственный путь у вас — к Николаю Ивановичу.
Дольникова поморщилась. Я сразу понял: перспектива лишний раз повидаться с Никой совсем ее не прельщает. Едва мы отошли подальше от турникетов, она накинулась на Круглого:
— Ну, спасибо тебе, Клим, дорогой. Удружил. По-моему, мы так не договаривались.
Круглый аж растерялся:
— Не договаривались? Но ты ведь, Агата, прекрасно знала, что я твою карточку испорчу. Все равно бы менять пришлось.
— Как это менять? — глаза у Агаты сделались в пол-лица. — Я думала, ты ее не совсем испортишь, а только на время.
— На время ничего испортить нельзя, — защищался Клим. — Или уж целая карточка, или испорченная.
— Третьего не дано, — поддержал я.
— Ты не предупредил меня! — по-прежнему возмущалась Дольникова.
— Ну, ты даешь! — разозлился Клим. — Вчера же весь вечер только о том и твердили, что твою или Зойкину карточку придется испортить. И ты сама предложила свою.
— Но ты же меня не предупредил, что после этого надо к Нике идти менять карточку! — воскликнула Дольникова. — А если он обнаружит, что мы специально ее испортили? Мало нам от Ники уже доставалось?
— Не обнаружит, — принялся убеждать ее Клим. — Я очень аккуратно портил. И вообще, чего ты волнуешься. Ну, поменяют тебе карточку. А к Нике, если хочешь, вместе пойдем. На сей раз ты ни в чем не виновата. Наоборот, пострадавшая сторона и...
— Вот именно, пострадавшая сторона, — перебила его Агата. — А виноват во всем ты!
— Можно подумать, я делал это для собственного удовольствия! — не выдержал, наконец, Круглый. — Между прочим, мы могли бы пострадать гораздо сильней.
Пришлось мне их одернуть:
— Сворачивайте семейную сцену.
Оба мигом покраснели. А я продолжал:
— Главное, операция удалась. По сравнению с этим карточку поменять — плевое дело.
— Сплюнь три раза, — тут же запричитала Зойка.
— По поводу карточки? — уставился я на нее.
— Нет, по поводу операции, — уточнила Адаскина.
— Вот дура, — я покрутил пальцем у виска. — Операция-то уже позади.
— Это ты, Сидоров, дурак, — с жалостью поглядела на меня Зойка. — Пока Будка не возвратится, ничего еще не позади.