— Надо снова отвлечь охранника, — шепнул я Климу на ухо.
— Девчонки второй раз не согласятся, — произнес в ответ Клим.
— Это ежу понятно, — кивнул я.
— Обойдемся своими силами, — продолжал он.
— Снова карточку портить? — спросил я.
— Да ты что, — уставился на меня Круглый. — Еще неизвестно, чем все с Агатиной карточкой кончится. Еще один такой случай, и Ника учинит расследование.
— Только не это, — прошептал я.
— Вот и давай придумывать что-то другое, — сказал Клим.
Я умолк и начал думать. Мозги, однако, ворочались хуже некуда. Ничего путного на ум не лезло. Прямо хоть тресни.
Под конец урока в класс явилась Дольникова. Вид у нее был сильно надутый. По-моему, ей там досталось. Мы с Климом немедленно отослали записку. Но Агата ответить не удосужилась. Клим помрачнел. Кажется, на перемене нас ожидало серьезное выяснение отношений. Мне-то, в общем, плевать, а Круглому неприятно.
Я снова начал обдумывать план отвлечения охранника. Наконец меня тюкнуло, и я сказал Климу:
— А давай драку устроим.
— Поумнее ничего придумать не мог? — поморщился он.
— Не мог, — честно ответил я. — Да, по-моему, и не надо. Как ты сам не понимаешь: в таких делах чем проще, тем лучше.
— Сомневаюсь, но, может, ты и прав, — покачал головой Климентий.
Сдается мне, все его мысли в это время были об Агате, и своего плана он не придумал. Я принялся объяснять:
— Значит, ты подерешься с Будкой. Мне это вроде не понравится, но я вас не разниму. То есть я как бы буду стараться, но у меня ничего не выйдет. Таким образом, охраннику придется наводить порядок. Тогда вы возьмете его в клинч, а я быстренько подкину ключик в вахтерскую.
— А вообще-то, Тимка, неплохо. — У Клима явно поднялось настроение. — Давай Будке записку передадим. Пусть морально готовится.
Мы немедленно передали Митьке нежное послание: «На перемене будем бить тебе морду. Готовься. Клим. Тим». Будка прочел, обернулся и укоряюще посмотрел на нас. В глазах его застыл немой вопрос: за что?
Мы объяснили и обещали, что больно не будет, однако он должен изо всех сил изображать, будто ему как раз очень больно и обидно.
— Это я запросто, — радостно улыбнулся Митька.
Мы с Климом знали: он это умеет. Как-никак — один из ведущих актеров нашей театральной студии. Изольда на Будченко просто не нарадуется.
Митька отвернулся от нас и сделал вид, будто слушает математичку. А сам, наверное, морально готовился к скорой битве.
Наконец раздался звонок. Первым делом мы подошли к Агате:
— Ну, заменили карточку?
— Заменили, — сквозь зубы процедила она и отвернулась.
— Неужели Ника все просек? — спросил Клим.
— Уж не знаю, что он просек, — продолжала обиженно цедить слова Дольникова, — но мне наговорил вагон и маленькую тележку гадостей. Потому что сперва мы перепутали турникет.
Ника его разобрал, а там пусто. Он, естественно, обозлился еще больше и наорал сперва на меня, а потом на охранника.
— Вот гад, — посочувствовал Будка. — А потом-то нашли?
— Да, — кивнула Агата. — Когда Ника второй турникет раскурочил. Уж он мою карточку и вертел, и крутил. Потом снова принялся мне вталдычивать, что я сама виновата. Мол, неправильно засовываю карточку в турникет. А потом показал, как надо «грамотно засовывать».
— И что? — поинтересовался Клим.
— Сам не догадываешься? — Агата вдруг фыркнула. — Застряла опять моя карточка. Пришлось Нике разбирать третий турникет. Он злится, ругается, один винт вообще заклинило, потом отвертка сломалась, а другие из этого набора не подошли. Ника снова к Горбанюку в кабинет пошустрил. Вернулись они вместе. Горбанюк, увидев сломанную отвертку, начал орать на Нику: «Не умеете пользоваться инструментами, так не берите! Теперь мне за порчу школьного имущества из своего кармана расплачиваться придется!» И начал сам турникет разбирать. А Нике, видимо, уже надоело, и он сказал: «Ладно. Пошли, новую карточку выдам. Эта и впрямь у тебя бракованная».
— Тогда я, Агата, не понимаю, чего ты расстраиваешься? — удивился Будка.
— Во-первых, я, знаешь ли, не люблю, когда мне читают нотации, — откликнулась Дольникова. — А во-вторых, Ника сказал, что собирается мою карточку отправить на фирму, чтобы они установили причину отказа.
— Вот это уже и впрямь плохо, — встревожился Клим.
Дольникова вздохнула.
— Ребята, давайте о карточке потом, — взмолился я. — Перемена кончается. А если мы с ключом не успеем, то у нас неприятностей еще больше будет.
— Правильно, — согласилась Агата.