— Сегодня я точно не собираюсь туда возвращаться.
Два шага в сторону, шаг наискосок и шаг прямо. До казарм осталось не так уж и много. Как жаль, что посреди ночи его туда никто не пустит. Возможно получится заночевать в соседней невостребованной для войсковых нужд пристройке. За спиной послышались потерянные шаги. Алексей поплелся за ним.
— Это было подло с моей стороны. Это было подло по отношению к любому человеку, но особенно к тебе.
Павел остановился. Почему этот не может просто дать ему уйти?
— Тебя вообще всегда мало интересовало, как я отношусь к тому или иному. А я почему-то решил, что что-то поменяется.
Обернулся и посмотрел устало.
— Я почти смог забыть, что ты мне в сердце стрелял, знаешь ли. А зря. Я такое неудачное воплощение твоих воображений о брате, не правда ли? С какой стороны не посмотри, всё не такой, как тебе надо.
Цвет лица Алексея с каждым словом становился всё бледнее, как только он начинал в полной мере осознавать, что происходит внутри Павла. Резкое, искреннее:
— Нет!
— Спокойной ночи тебе.
Теперь этот разговор должен быть окончательно закончен. Павел поправил мешок, который все сильнее резал плечи, и пошёл дальше. Но молчание за спиной так и не наступило.
— Я… Я раньше и правда искал идеального брата.
Павел не обернулся:
— Жаль, что не нашел, да?
— Ты такой, как надо. Ты прощал меня много раз. Ты попадал в неприятности из-за меня, ты помогал мне. Мне нужен ты, Павел. Пожалуйста, я тоже буду учиться.
Павел снова остановился. Свет двух фонарей освещал его небольшую фигуру и отбрасывал две темные тени. Тени смотрели в разные стороны. А на душе у Павла было тошно, уныло и покрыто толстым неприятным серым налётом безысходности.
Алексей очень осторожно сделал пару шагов ближе.
— Ты не обсох до конца и можешь простыть. Пожалуйста, давай вернёмся. Я больше никогда не подниму что-либо против тебя.
На языке у Павла крутились резкие слова, но шевелить им было тяжело. И вообще тяжело говорить сейчас хоть что-то. Он глянул на Алексея, который стоял сейчас перед ним чуть не на вытяжку и смотрел ожидающим взглядом. И не подумаешь, что тот самый человек вылил на него полный ковш воды.
— Мне там спать негде.
— Перестелю с моей и поменяю матрас, — Алексей боялся поверить такому чуду.
Павел посмотрел в сторону казарм. Идти туда было бессмысленно, всё равно ночевать пришлось бы в околотках.
— Пойдём? Я чай поставлю, комната быстро согреется.
Павел глянул на него в упор. Протрезвел он быстро, но чувства схлынули, и он ясно стал ощущать последствия. А ещё где-то через четверть часа его начнёт подштармливать, и ему явственно станет хуже. Он сглотнул вставший ком слюны в горле и направился к дому. Алексей затрусил рядом, казалось, стоит прищуриться, как увидишь его бодро виляющий хвост.
Он подстроил свой шаг под его за пару счётов и с тревогой стал заглядывать в лицо. Павел поморщился, только этого ещё не хватало. Словно на больного. Давно бы спал и потихоньку трезвел, но так нет же.
А Алексей тем временем чувствовал, что предотвратил великую катастрофу в их жизненной связи. Безнадёжное крушение кораблей. Тревога всё никак не унималась.
Алексей почти инстинктивно протянул Павлу руку, чтобы поддержать его, сам испугался и замер с нелепо протянутой рукой. Впрочем, Павел сделал вид, что не заметил поданную руку. Молча дошёл до дома и также молча, но всё медленнее и медленнее, поднялся наверх. И так и не оперся на несколько раз ему предложенную ладонь. Алексей торопливо проскочил вперёд, чтобы отпереть перед Павлом дверь, и только когда ключ чуть не сломался в замке, сообразил, что забыл её запереть. Торопливо открыл и пропустил Павла вперёд.
Тот молча зашел, разулся, повесил шинель обратно и осмотрелся. Будто ничего и не случилось. Только на его кровати красуется мокрое пятно во всю её ширину. Павел кинул мешок под кровать и подошёл поближе оценить степень бедствия. Да уж, по такой погоде это ещё не скоро высохнет. Созерцание так увлекло Павла, что он повернулся к несколько раз звавшему его к столу Алексею далеко не с первой попытки. Тот успел раздеться и заварить чай. Им? Себе? Видимо ему, заключил Павел, наблюдая, как тот ополаскивает его кружку и наливает в неё свежезаваренный чай.
Крепко взялся за ручку, несколько отстранёно отметил, как его пошатывает, спирт ведь из крови никуда не делся, и выпил почти что залпом чай несмотря на температуру. После горячего стало лучше. Павел тяжело опустил кружку обратно и медленно разделся до исподнего. Залез в кровать, в которую Алексей уже положил свой матрас и застелил свежим бельём. И когда это он успел? Когда он пил чай? Только что же не там был. Но думать об этом долго Павел не стал. Не стоило. Да и одеяло приятно давило своей тяжестью и уносило его мысли куда-то в очень давнее и полузабытое место.